-  К-клянусь…

    -  Ладно, иди за мной.

    В большой комнате Рональд обыскивал пленника; на столе лежала пачечка песет, шариковая ручка и карточка, закатанная в пластик. Амалия взяла ее - водительские права штата Нью-Йорк на имя Марко Каро.

    -  За детей нас считает твой хозяин, - бархатным голосом пропела Амалия. - Оружия нет у него? Посмотри лодыжки.

    Рон присел на корточки. Было видно, как у Марко дернулась нога - врезать ему; но он сдержался, и это было правильно.

    Оружия при нем не оказалось - опять-таки, разумно. Теперь Амалия взялась за Хесуса. Вывела на крыльцо, уперлась глазами в его физиономию, усатую и густо-коричневую от загара, и, постучав по удостоверению Марко, спросила:

    -  Как, значит, звать твоего братца?

    -  Игнасио, - мгновенно ответил Хесус.

    -  Он так назвался?

    -  Да… - Он понял, что проговорился, и отвесил челюсть. - То есть…

    -  Ты, кажется, научен грамоте? - пропела Амалия, - Прочти-ка… Здесь он - Марко, а? - Она выдержала паузу и рявкнула:

    -  Тебе заплатили, недостойный сын достойной матери?! Чтобы ты предал друзей, с которыми ел хлеб и пил вино?

    Зеленщик делал руками неопределенные движения, словно сопровождая ими неслышимый монолог. Руки у него были, как у чернокожего, - темные с тыла и светлые с ладоней.

    -  Понимаю, - сказала Амалия. - Ты ничего дурного не хотел. Тебе предложили хорошие деньги, чтобы ты взял с собой человека, который хочет посмотреть, как живут в этом имении. Верно?

    Хесус истово закивал.

    -  Он приехал с другими людьми?

    -  С ним был такой важный мужчина, мадридец. Важный. - Он надул щеки и выпятил живот.

    -  Пожилой?

    -  Нет, как ты или я.

    -  Ну, мы с тобой молодые. Он сейчас у тебя дома?

    -  Нет, это было вчера. Он уехал, а этот остался.

    -  Он говорит по-испански?

    -  Плохо говорит, хуже…

    -  Чем я?

    -  Я не хотел тебя обидеть, ты-то говоришь очень хорошо, хотя и англичанка.

    -  Поэтому решили выдать его за глухонемого?

    -  Это мадридец решил. Он сказал: вы похожи, пусть он будет твой глухонемой брат.

    -  И заплатили тебе хорошо.

    -  Да, - застенчиво признал Хесус. - У меня долги еще с весны, понимаешь?

    -  За ним должны приехать?

    -  Не знаю. У него есть машина, она сейчас у меня на дворе.

    -  Они расспрашивали о нас, о нашей жизни? Хесус подумал, помялся и объяснил:

    -  Понимаешь, особо так не спрашивали: то одно спросят, то другое… Не знаю.

    -  Ну, например.

    -  Ну, давно твой мужчина здесь живет? Когда приехал? Хорошо ли говорит по-испански? Не знаю… больше не помню.

    "Плохо допрашивать на чужом языке, - подумала Амалия. - Интонации чуждые, черт их побери. Не разберешь, когда человек врет. Похоже, сейчас он не врет».

    -  Вляпался ты, Хесус, - сказала она. - Деньги-то успел положить в банк? - Он кивнул. - Да, ты никого больше не видел - из их компании?

    -  Из какой компании? Приехал этот… и мадридец, и все.