|
НБП, обречена теперь будет искать других путей борьбы, что методы её политической деятельности вынуждены будут измениться. Что не исключена возможность, что из недр организации возникнет лидер, который призовёт её к террористическим методам борьбы. И что я не смогу удержать личный состав партии от стремительной радикализации. Вину за подобную радикализацию партии я возлагаю на МинЮст, — заключил я. 28, 29,30 и 31 декабря мы орали у них под окнами «Ре-ги-страция! Ре-ги-страция!» «Министерство без-за-кония !» и многие другие лозунги. Мы их сильно потревожили. Чиновники липли к стёклам. Дополнительный наряд милиции и дополнение к чубатым архаровцам заступил на дежурство в вестибюле. Раздражённый к нам вышел представитель министерства и предложил мне пройти внутрь. Ребята призывали меня не ходить, опасались за мою безопасность, но пикет был разрешён, законов мы не нарушали. Я согласился войти в здание. Надеясь что предложат какой-нибудь компромисс. Со мной встретился высокий седой старик Эдуард Пантелеймонович (или около этого, думаю да) зав. Отделом регистраций партий и некий чиновник смахивающий на спецслужбиста. «Вы предъявляете нам ультиматум: регистрация или терроризм! Вы прислали министру письмо в котором шантажируете его! Вам известно что это подсудное дело?» кипятился чиновник спецслужбист. Старый Пантелеймонович выглядел печально. «Вы мешаете людям работать « только и сказал он. «Зачем Вы меня вызвали?» сказал я «Только за этим? Ну я пошёл продолжать пикет» И я ушёл, оставив их. Когда мы стояли у Министерства 31-го, то видели как отъезжают «Мерседесы» и «Ауди». Из автомобилей выходили мужчины и женщины в хороших пальто с пакетами от «Гуччи» и «Армани». «Это подарки министру к Новому Году, — ребята! А мы с вами отверженные», сказал я пацанам. «Но мы победим. Именно потому что мы отверженные.» Мне подарок к Новому году сделала Настя. 12 декабря она явилась с большим, больше её чёрным рюкзаком за спиной, жить ко мне. Отец выгнал её из дома. Позднее, подумав я решил что моя книга «анатомия героя» также сыграла свою роль в отказе в регистрации. Свободный человек я невинно рассказал людям несвободным и коварным о своей борьбе. Они сделали серьёзные выводы. ГЛАВА XVI. ПРЕДАТЕЛЬСТВО АНПИЛОВА/1-ЫЙ ГЕНЕРАЛ/ОПЕРАЦИЯ МИХАЛКОВ. Таким образом для партии 1999 год начинался дерьмово. Несмотря на отказ в регистрации мы всё же имели шанс прорваться в выборы в составе блока «Фронт трудового народа армии и молодёжи» я сообщил Анпилову о том, что нас зарубили числа 20 декабря. Он сказал « Не расстраивайся, Эдуард Вениаминович, «трудовая Россия» прошла перерегистрацию, «Союз офицеров» прошёл, у нас есть ещё Советские женщины, так что довольно для создания Блока. Что до блока то он уже давно не назывался «Фронт Трудового народа» Анпилов сказал ещё летом, что хотел бы сохранит «Трудовую Россию» и что он попытается в суде оттяпать у Тюлькина права на название блока «Коммунисты, Трудовая Россия за СССР!». Я был зол от того, что Анпилов поступает так дико. По моему мнению название блока следовало рассчитывать заранее, как можно ранее начать его раскручивать, чтобы избиратели привыкли к блоку, и встретив его в избирательном бюллетене знали бы его. Оттяпает Анпилов у Тюлькина название блока 1995 года. Под которым они едва не попали в Думу, было неизвестно, было покрыто мраком. В партии переживали отказ. В первую очередь те, кто постарше. Осторожно отодвинулся от нас лидер кемеровской организации, бывший ЛДПРовец. Погрустнел Андрей Фёдоров вложивший вместе со мной множество сил и работы в организацию съездов и регистрацию. Парень из хорошей семьи (мать его участвовала в конструктировании важных ракет) — питомец юридического факультета МГУ, он конечно балдел от судьбы Че Гевары, относился с презрением к депутатам ГосДумы где работал юрист-консультом у Лукьянова. |
