|
Сергей Беляк — наш адвокат и я занялись тем что стали давать интервью. Я был крайне подавлен, я думал что нас опечатает пожарник и штаб навсегда закроют. За год до этого мы с большим трудом сумели отбиться от Арбитража и поладить с Москомимуществом. Пришёл старшина из 107-го отделения и позвал меня давать показания. Хотя какие тут могут быть показания. Я ничего не видел только подъехал. На 22е февраля я назначил пресс-конференцию прямо у входа в штаб. Это был мой день рождения. К 22 февраля я рассчитывал разобраться, что же произошло и мы разобрались. Один из наших национал-большевиков утверждал что старший в гражданском, руководивший налётом был, никто иной как муровец, подполковник Астахов. Утверждать что МУР явился по звонку «02» во главе с подполковником, несерьёзно. Чтобы подполковник МУРа сам врывался в штаб НБП нужны более веские мотивы. Вот как мы рассуждали: 11.30 наши разбрасывают листовки на пресс-конференции Н. Михалкова Рэдиссон-Славянской. 12 часов. Идентифицировав захваченных в плен ребят, — и (листовка была подписана «национал-большевики») разъярённый Никита Михалков звонит своему близкому другу министру МВД Степашину. «Дай им по голове этим придуркам, ты же мне друг. Подкинь им что-нибудь, посади, не мне тебя учить и твоих людей. На кого руку подняли! Надо их наказать». Степашин. «Успокойся, Никита, ты меня толкаешь на совершение служебного преступления. Вот если бы твои казахские косоглазые друзья подбросили им в штаб что-нибудь, то я послал бы людей и они бы это что-нибудь обнаружили». Никита позвонил в посольство, может даже не послу, а сразу представителю КНБ, и тот послал людей. Коктейль Молотова типично казахский стиль. Когда закрывали журнал «XXI век» в Алма-Ате, подбросили коктейль Молотова в помещение. Именно тем, что провокацию осуществляли две различные группы людей и объясняется то обстоятельство, что она не состоялась. Двадцать минут зазора между одной группой и другой группой решили всё. МУР — достаточно эффективная организация. Они врываются и подкидывают, подкидывают и врываются, у них всё отлажено. МУР к тому же не додумался бы до бутылок, их стиль — «патроны» и «чек» с наркотиками. Помимо этих рассуждений я допускал, что в провокации участвовала Федеральная Служба Безопасности. Дело в том, что 18 или 19 февраля пришёл в штаб капитан Кондратьев. Очень злой. «Вы же обещали генералу Зотову что будете останавливать все проявления экстремизма в Вашей организации. Вы обманули нас. Вы знали что на следующий день у Вас готовится акция на съезде ДВР. И Вы не сообщили нам.» «Я не знал о готовящейся акции» ответил я. «У нас нет возможностей ФСБ, у нас бедная организация, и потому централизма увы не существует в наших условиях. Председатель далеко не обо всём осведомлён». «Будем знать», пробормотал он, и удалился. 22 февраля на пресс-конференции у дверей бункера я сообщил журналистам обе версии провокации. Основная: Михалков — казахи — Степашин и один из вариантов: ФСБ, версию с ФСБ опубликовала газета «Сегодня» упомянув фамилию Кондратьева. Через несколько дней позвонил чрезвычайно рассерженный Кондратьев. «Я прочёл ваше интервью «Сегодня». Зачем Вы назвали мою фамилию?» и добавил зачем-то «Меня не было в Москве, я только приехал». «Потому что вы действительно посетили бункер за несколько дней до провокации 20 февраля и высказали мне своё недовольство Вашего ведомства поведением нашей организации. Всё что я сказал, кстати говоря не только журналисту «Сегодня «, но и всем собравшимся журналистам, — что возможно провокация организовано ФСБ по просьбе Михалкова. |
