Недолго, если Колоссы снова включат свои лучи. Недолго, если опять появятся чудовища.

Кажется, что прошло уже очень много времени, подумал Пауэлл, охватывая взглядом сад на крыше, теперь опустевший, хотя совсем недавно там играл оркестр. Неожиданно остановившаяся жизнь показалась вдруг Пауэллу очень близкой и желанной. И бесчисленные мелкие детали стали неимоверно важными для него.

Помнишь, как лимузин с гордостью скользил по Пятой авеню? — спросил себя Пауэлл. Помнишь, как голые детишки играли в воде под гидрантами? А Гарлем? А магазинчики метро? По спокойной воде Гудзона скользили, точно сны, огромные корабли. Старая арка Вашингтонского моста, восторженные парфюмерные вывески... выпивка и ужины в ресторанчиках...

— Вот же черт! — тихонько проворчал Пауэлл. — Это меня уже достало!

Он быстро поднялся по трапу, распахнул люк и вошел внутрь корабля. Там он прошел мимо рубки управления на корму, в каюту, неосознанно слыша тихонький, мягкий гул.

Серый свет просачивался через иллюминаторы. Каюта было забита тюками и чехлами, надежно закрепленными и привязанными. Пауэлл протянул руку, что-то нащупал и тут же отскочил назад. Затем включил свет.

Из темноты возник человек. Пауэлл сразу узнал его. Это был доктор Макс Оуэн. Толстый, как Будда, сверкая черными глазами и кривя красные выпяченные губы, он ринулся на Пауэлла.

Он не достал никакого оружия, просто своей огромной тушей рухнул на кинооператора. Пауэлл ударился о дверной косяк, боль пронзила ему спину. Ругаясь, он дернулся в сторону.

Грубое лицо Оуэна было невыразительно и блестело, точно маска. Он тут же развернулся удивительно проворно, невзирая на свою массу, и выбросил огромный кулак в сокрушительном ударе. Пауэллу удалось поднырнуть под него.

Что делает здесь Оуэн? — мелькнуло у него в голове. Что он знает о космическом двигателе Эберли и его планах?

Но размышлять не было времени. В этой тесной, забитой вещами каюте было очень мало места для драки. В тесноте преимущество всегда будет на стороне более тяжелого соперника. Пауэлл был безоружным. Тогда он решил, что нападение — лучшая форма защиты, и нанес удар в брюхо Оуэна, а за ним правой ему в подбородок.

Оуэн невнятно хрюкнул и отступил за порог каюты. Пауэлл бросился на него, но тот резко захлопнул дверь.

Плечо Пауэлла ударилось о металл. Он бешено стал дергать ручку двери.

— Оуэн? — закричал он.

Ответа не последовало.

Слышал ли кто-нибудь еще шум драки? Это казалось сомнительным. Но, подстегнутый этой мыслью, Пауэлл бросился к ближайшему иллюминатору, отщелкнул крепления, распахнул его и закричал, зовя на помощь.

Но он опоздал. Корабль внезапно затрясся. Пауэлла отбросило назад, сбило с ног, но он тут же поднялся. Теперь он понял, что делал на корабле Оуэн.

Он бежал из Нью-Йорка!

С трудом добравшись до иллюминатора, Пауэлл увидел, как город уменьшается и исчезает далеко внизу. Космический двигатель Эберли, развивающий огромное ускорение, выстрелил корабль вверх, точно метеор. Нью-Йорк сжался в точку и исчез.

И тогда Пауэлл увидел лишь туман, серую пустоту. Ругаясь, он снова повернулся к двери. Повторные крики и удары в дверь не дали никакого результата. Наконец Пауэлл беспомощно опустился на пол.

Оуэн не был профессиональным пилотом. Как он может маневрировать кораблем в неизвестном мире? И каковы его мотивы кражи корабля? Насколько хорошо он знает теорию Эберли? И что хочет получить? У Пауэлла был ответ лишь на один из этих вопросов.

В рубке управления лежали расчеты, сделанные Эберли, и карта, показывающая курс, которым должен следовать корабль, чтобы вырваться из лаборатории Колоссов.