Никогда с Дашей Неверовой не происходило ничего необычного. Не было в ее прошлом ни единой зацепки: ни подозрительных старух, вещавших о судьбе ведьмы, ни доставшихся по наследству магических безделушек, ни запыленных фолиантов, случайно найденных на чердаке. Было счастливое детство, любящие родители, учеба в школе. Даже талантов особых не было! Золотую медаль она заработала прилежной зубрежкой и хорошим поведением. Она не писала стихов, не рисовала в пять лет эпических полотен, не выигрывала юниорских соревнований по чему бы то ни было, пела так, что учительница пения поставила пятерку только по личной просьбе завуча, которому позарез нужна была в параллели хотя бы одна круглая отличница. Разве что математика с физикой давались на удивление легко, но не слишком Даше нравились, и дальше районных олимпиад дело не шло.

Мама всю жизнь работала старшей операционной медсестрой в районной больнице. Папа — электриком в ЖЭКе. Папа… Даша вздрогнула. А что папа? После электротравмы потерял память, долго восстанавливался. Говорят, потом на работу не брали — еле устроился. Но все это — еще до Дашиного рождения. Она была поздним ребенком в семье. Мама рискнула, родила в тридцать восемь.

Вот и вся немудреная жизнь. Появлялись в ней, конечно, пылкие книжные увлечения то мушкетерами и рыцарями, то звездными путешествиями. А у кого их не было? Поживите в городке, где из года в год ничего не происходит и разговоров только о том, что нынче в огороде выросло, кто и как смог перебраться в Москву, да у кого куда дети уехали, да про то, что «Комбинат» с перестройки стоит, а в соседнем Сосноборске пьяный сторож опять видел летающую тарелку над гаражами.

Неудивительно, что отец после больницы долго работу искал. Тут здоровым работать негде… А Неверов как про него начальник ЖЭКа сказал — и так не от мира сего. Чего ему пить-то…

Даша выпрямилась так резко, что скамейка жалобно скрипнула. Начальник ЖЭКа и в самом деле сказал это тогда громко, на весь двор. «Что же получается? — вслух пробормотала Даша, косясь на дом. — Дело не во мне? Чужой дядька заметил то, чего мы с мамой не видели или не хотели видеть? Или это только я, я не видела»?!

Отца Даша любила безумно. Пока не появилась Женька, он был ее лучшим другом. Они с удовольствием познавали мир вместе. Даша в первый раз, отец — заново. Они даже книжки школьной программы читали по очереди: сначала Даша, потом Дашин папа. А кто первый придумал искать в закатных облаках очертания несуществующих городов, теперь и сказать нельзя. Но играли оба с увлечением. И никого к таким играм близко не подпускали. Особенно — маму. Подросшая четырнадцатилетняя Даша, ершистая от переходного возраста, как-то набралась наглости и спросила отца, что он в матери нашел?

Тот задумчиво посмотрел в окно и совсем не скандально ответил: «Я такой кротости и доброты раньше не видел. А если и видел, то забыл». Такой вот Тургеневский ответ. У Даши, которую в тот вечер мама гулять не отпустила, накануне унюхав от деточки запах табака, пропал истерический запал и слезы навернулись на глаза.

Потом в жизни Даши появились Женька Стерхова, мальчики, рок музыка, наконец, медицинский институт, Москва, и все это постепенно отодвинуло отца, заполнившего собой детство, в зыбкую тень. Но час расставанья казался еще таким далеким… до сегодняшнего дня, до той самой секунды, когда она сама привела к порогу огородного домика дьявольское отродье в человеческом обличии.

Дверь, ведущая на дощатую веранду, осталась открытой. Непохоже, чтобы в доме ссорились.