– Он меня соблазнил. – Голос ее звучал столь искренне, что Анджело едва ей не поверил. – Макс такой старомодный. Он прилетел из Амстердама и избил его.

– Я слышал.

– Ты знаешь, что Роберта в Лондоне? – спросила Бетси.

– Знаю.

– Завтра мы идем на ленч. Она заедет, чтобы взглянуть на маленькую Салли, а потом мы отправимся в какой нибудь дорогой ресторан. Платит она.

– Тебе Роберта нравится? – полюбопытствовал Анджело.

Бетси какое то время молчала.

– Хочу тебе кое что рассказать. О ней и моем отце. Полагаю, ты это должен знать. Мой дед, тот, кого звали Номер Два, имел необычные сексуальные пристрастия. Тебе это известно. Мой отец недалеко от него у шел.

– Ты хочешь сказать, что он гомик? Бетси фыркнула.

– Хуже. Он мазохист. А она садистка. Она его бьет.

Дурное предчувствие охватило Анджело. Что еще знает Бетси? Но голос его оставался ровным и спокойным.

– Откуда тебе это известно? С чего ты так решила?

Бетси сощурилась. Рот ее открылся, она пробежалась языком по верхним зубам.

– Мне сказал Номер Один. Перед самой смертью.

– А он откуда узнал?

– Анджело, для тебя не тайна, что Номер Один чертовски много знал. Я говорила тебе о видеокассете, на которой засняты мы с тобой. На другой он заснял отца и Роберту. Эту кассету он мне не показывал, но сказал, что она у него есть. Кассета была среди тех, что я сожгла на берегу в ночь его смерти.

Анджело накрыл ее руку своей.

– Груз воспоминаний очень тяжел, не так ли, Бетси?

– Когда я вспоминаю об этих видеопленках, мне становится не по себе, – призналась Бетси. – Номер Один не мог сам сделать эти записи. Он кого то нанимал. Я удивляюсь, почему этот человек до сих пор не объявился и не пытается шантажировать нас. Три года...

Анджело решил не говорить о звонке Крэддока.

Больше тот его не беспокоил.

– Ему нечем нас шантажировать. Когда он пришел за пленками в спальню Номера Один, их там не оказалось. А спрашивать, где они, он не решился.

– Но он знает! Господи, он же все знает!

– Он никому ничего не скажет. Мы можем обвинить его в клевете. Его слово против нашего. Кому, по твоему, поверят? А других копий нет, иначе мы бы уже знали об этом. Номер Один держал слуг. Он притворялся, будто доверяет им, но никого не подпускал к себе слишком близко. Для него они всегда оставались лишь слугами.

– А ты – наемным работником.

– И что? Я же не Хардеман.

– Я тоже. Это так, Анджело?

– Мисс Элизабет, из них всех вы что ни на есть самый настоящий Хардеман.

– Перестань, Анджело!

– Ты – единственная наследница Номера Один. У тебя его ум и сила духа.

– И он ненавидел меня.

– Естественно.

– Он был злым человеком. Безжалостным. Садистом. Неужели все это есть и во мне, Анджело?

– Там видно будет, – уклончиво ответил он, зная, что на этот вопрос он мог бы ответить утвердительно. Все это в ней уже проявлялось. Перед ним сидела настоящая наследница Номера Один, которая могла стать куда более серьезным противником, чем ее отец. – Темная сторона Хардеманов в тебе еще не проявилась.

Они пили темно красное венгерское вино, на закуску им подали пирожки с мясом и загадочными специями. Бетси взяла бутылку, вновь наполнила бокалы. Когда она наклонялась вперед, Анджело мог любоваться ее великолепной грудью. Завтра она встречается с Робертой. «Достойные соперницы, – подумал Анджело. – В сравнении с любой из них Лорен – просто ничтожество».

– Я хочу, чтобы ты кое что сделал для меня.

– Хорошо. Заранее согласен, даже не зная, о чем ты меня попросишь.