– Я еще не умер, Шивон, – проговорил он, поворачиваясь к фургону передвижной криминалистической лаборатории, который как раз остановился неподалеку.

Дежурному полицейскому врачу понадобилось меньше минуты, чтобы констатировать смерть. Криминалисты перегородили бело‑синей лентой въезд и выезд с Реберн‑вайнд, установили осветительные приборы и полотняные экраны, так что зеваки больше не видели ничего, кроме движущихся в свете прожекторов силуэтов. Вслед за экспертами Ребус и Шивон тоже облачились в одноразовые комбинезоны. Тем временем подъехали фотографы и труповозка. Откуда‑то появились пластиковые стаканчики с горячим чаем, над которыми поднимались язычки пара. Издалека доносился приглушенный вой полицейских сирен (эти машины спешили в другие места), на Принсес‑стрит раздавались пьяные выкрики, на кладбище рядом с церковью ухала сова. Под этот аккомпанемент констебли взяли у свидетелей предварительные показания, и теперь Ребус просматривал сделанные записи. Констебли стояли рядом. К этому времени он уже знал, что старшего из них зовут Билл Дайсон.

– Говорят, вы уходите, – сказал Билл.

– В следующие выходные мой последний день, – отозвался Ребус. – Да вы, похоже, и сами на подходе.

– Мне осталось семь с половиной месяцев, – охотно подтвердил старший констебль. – Я уже подыскал себе неплохую работенку – буду работать в такси. – Он вздохнул. – Уж не знаю, как Тодд без меня управится.

– Буду стараться, сэр, – тотчас отозвался Гудир.

– Уж этого у тебя не отнимешь, ты у нас малый старательный, – ухмыльнулся Дайсон.

Ребус попытался сосредоточиться на чтении. Девицу, которая нашла труп, звали Нэнси Зиверайт. Ей было семнадцать лет, и, по ее словам, она возвращалась домой от подруги. Подруга жила на Грейт‑Стюарт‑стрит, а сама Нэнси – на Блэр‑стрит, неподалеку от Каугейт. Школу она уже закончила и в настоящее время была безработной, хотя и надеялась когда‑нибудь поступить в колледж, чтобы учиться на стоматологическую медсестру. Ее показания записывал Гудир, и Ребус невольно, но с удовольствием отметил: почерк у младшего констебля был аккуратным и четким, к тому же он ухитрился зафиксировать изрядное количество подробностей. Вот уж действительно, старательный малый!.. Блокнот Билла Дайсона выглядел значительно хуже. Торопливые, неразборчивые каракули красноречиво свидетельствовали о том, с каким нетерпением Билл ждет, чтобы прошли оставшиеся ему семь с половиной месяцев. Только призвав на помощь интуицию, Ребус сумел с грехом пополам выяснить, что пожилых супругов зовут Роджер и Элизабет Андерсон и что проживают они на южной окраине Эдинбурга на Уэст‑Фрогстон‑роуд. Их телефонный номер Дайсон все‑таки записал, но никаких сведений о возрасте и роде занятий Ребус не обнаружил. Вместо этого он не без труда разобрал фразы «просто прох. мимо» и «вызв. полиц.».

Блокноты патрульным Ребус вернул без комментариев – в любом случае свидетелей предстояло допрашивать еще раз. Но это будет потом, а пока… Ребус бросил нетерпеливый взгляд на часы, гадая, когда удастся произвести вскрытие. Не имея результатов аутопсии, они мало что могли сделать.

– Скажите свидетелям, что они могут быть свободны.

– Девчонка, мне кажется, еще не пришла в себя, – отозвался Гудир. – Может быть, стоит отвезти ее домой?

Ребус кивнул и повернулся к Дайсону:

– А как себя чувствуют остальные двое?

– По‑моему, нормально. – Патрульный слегка пожал плечами. – У них тут неподалеку машина. На Грассмаркет.

– Они что, любители ночного шопинга?

– Нет.