— Я снова ходил сегодня к психологу, — сказал Норман.

Мия облокотилась на парапет. На спутника она не глядела.

— И что?

— Одни общие фразы.

— Но он должен знать ответ, — сказала Мия. — Они же всегда знают правильные ответы.

— Этот не знал.

— На это может потребоваться время. Ты же знаешь, Билл... никого не обманывают.

— Не знаю, что это может быть, — сказал Норман. — Может, наследственность. Я только знаю, что у меня возникают они... эти вспышки, которые не могут объяснить психологи.

— Но должно же быть объяснение.

— Именно это и сказал психолог. Однако никакого объяснения он не смог предложить.

— А разве ты не можешь проанализировать это сам? — спросила Мия, положив свою ладонь на его.

Пальцы Нормана напряглись. Он смотрел на Седьмой Монумент и куда-то вдаль за ним.

— Нет, — вздохнул он. — Это просто мое чувство, и нет никакого ответа.

— Какое чувство?

— Не знаю. Я... Я жалею, что не могу уйти из Города.

Ее рука внезапно обмякла.

— Норм, ты же знаешь...

— Да знаю, — тихонько рассмеялся он. — Нет никакого выхода. Через Барьер не пройти. Но, в конце концов, может, это совсем не то, чего я хочу. Но это... это... — он уставился на Монумент. — Иногда это кажется неправильным. Не могу объяснить. Это весь Город. Он заставляет меня чувствовать его таким непрочным. А затем возникают эти вспышки...

Мия почувствовала, что его рука напряглась. Она резко выдернула свою руку. Билл Норман закрыл глаза и закричал.

— Вспышки осознания, — сказал Нигрел Флемингу. — Долго они не длятся. Будь они немного подольше, он бы сошел с ума или умер. Конечно, городские психологи не могут ему помочь, это по определению вне сферы их деятельности.

— Вы волнуетесь, — сказал Флеминг, чувствительный к телепатическим эмоциям.

Разумеется, он сказал это не вслух.

— Конечно, волнуюсь, — огрызнулся Нигрел. — Нам, Контролерам, созданы особые условия. Обычный горожанин не смог бы выдержать нашу энергию, это было бы опасно для него. Создатели Города перебрали много различных планов, прежде чем решили создать нас. Сначала они думали о создании андроидов или роботов для управления, но тут необходим человеческий фактор. Нужны эмоции, чтобы реагировать на изменение ситуаций. С самого рождения нас тренируют при помощи гипнообработки, чтобы защищать и служить горожанам. Больше мы ничего не можем делать, даже если попытаемся. Так нам внушено.

— Служить и защищать каждого горожанина? — спросил Флеминг.

Нигрел вздохнул.

— В этом-то и проблема. Каждого горожанина. Целое равно сумме его частей. Для нас один горожанин представляет всех. Я не уверен, что это не ошибка разработчиков. Потому что, когда один горожанин угрожает всей группе — как это делает Норман...

— Но мы должны решить проблему Нормана.

— Да. Это — наша проблема. Каждый горожанин должен находиться в физическом и психическом равновесии — должен. И я задал себе вопрос...

— Какой? — нетерпеливо перебил его Флеминг.

— Было бы лучше для блага целого, если бы Нормана можно было устранить. Исходя из чистой логики, ему нужно позволить сойти с ума или умереть. Однако я не могу пойти на это. Меня против этого слишком долго тренировали.

— Меня тоже, — вдохнул Флеминг.

Нигрел кивнул.

— Конечно. Но мы должны исправить Нормана. Должны вернуть его к нормальному психическому равновесию. Иначе можем сами сойти с ума — потому что нас не обучали неудачам. Ты — самый молодой среди нас, у тебя больше общего с горожанами, чем у любого из нас.