|
Весь двор был залит кровью, которую отец и не подумал убрать. Утром Мартин широкой лопатой чистил место разделки. Лопата была слишком тяжелой и громоздкой для семилетнего ребенка. Но ходить по перемешанной с грязью крови показалось Мартину худшей перспективой, чем тяжелая работа. Собаки тянулись со своих цепей к замерзшей крови и протяжно скулили. Подумав, он подвинул кучу снега к их будке. К утру от нее не осталось ни следа.
В углу кухни стоял мешок картошки, у Вика в комнате в деревянном ящике лежали переложенные чистой марлей сушеные грибы. Мартин научился заваривать чай с собранными летом травами. Терпкий, темно янтарный напиток оставлял после себя тяжелое, сонное тепло. Все это позволяло долго не задумываться над тем, что им придется есть завтра. В освободившееся время они читали. Недавно Вик нашел на чердаке заколоченный ящик и убедил Мартина его вскрыть. В ящике обнаружились книги. Судя по подписям на форзаце, они принадлежали матери Анатолия. Больше половины – любовные романы. Еще была небольшая брошюра со схемами вязания и приключенческие романы. Ни одна из этих книг явно ни разу не читалась. – Мартин, отец не разрешает читать книги. «Но ты ведь читаешь привезенные из дома. И я тебе читал те, что нам давала Пася», – отозвался Мартин. – Да, поэтому я предлагаю этот ящик задвинуть в угол, накрыть той занавеской и брать оттуда под одной, – улыбнулся Вик. «Там, на полке, видишь штука, похожая на бутылку? Возьми ее… Вик, у этой табуретки три ножки, встань на ящик… Не разбей, ладно?» – Что это? – спросил он, разглядывая предмет. «Керосиновая лампа. В сарае есть керосин. Это чтобы по ночам не включать свет, отец может заметить. Мои огоньки не светят, к сожалению…» Лампу они отмыли и зажгли в тот же вечер. Мутное от царапин и времени стекло пропускало рассеянный желтый свет. Он был тусклым, но его вполне хватало, чтобы осветить странички книги. Читал Мартин, вслух, а Вик слушал, жалея, что не может прикрыть глаза. В такие моменты ему казалось, что друг сидит рядом. Держит на коленях раскрытую книгу, и водит по строчкам рассеянным взглядом. – Двадцать седьмого февраля 1815 года дозорный Нотр Дам де ла Гард дал знать о приближении трехмачтового корабля «Фараон», идущего из Смирны, Триеста и Неаполя… «Как называется корабль с тремя мачтами?» – Таких много. Это может быть барк или люггер… Баркентина… Это торговый корабль, так что люггер вряд ли… Зачем тебе? «Представить…» – Ты представляешь, чем барк отличается от баркентины? – с улыбкой спросил Мартин. «Нет, ты представляешь», – улыбнулся Вик в ответ. Мартин отложил книгу и протянул руки вперед. На его ладонях почти незаметный в темноте призрачный парусник. Это барк. На его борту едва золотится надпись «Фараон». Мартин бы представил на французском, но он не знал языка. Он, по правде сказать, сам не знает, откуда берутся образы кораблей. И не знает, откуда берутся названия. Он не может помнить, как мать читала ему в раннем детстве «Справочник вахтенного офицера», оставшийся на полке со времен единственной поездки в Ялту. Там его купил дедушка Виктора, когда то тоже грезивший парусами. Эту книгу Полина читала, не понимая ни слова. Но ей было, в сущности, все равно, что читать, а сын засыпал под заклинание: «фор стень стаксель (или фока стаксель), кливер, бом кливер, летучий кливер…» не хуже, чем под сказки. Позже он листал эту книгу, разглядывая картинки и еще не соотнося их с надписями. Но Мартин то мог соотносить. – Будешь слушать дальше? – спросил Мартин, с сожалением стряхивая с ладоней призрак корабля. «Да…» – Как всегда, портовый лоцман тотчас же отбыл из гавани, миновал замок Иф и пристал к кораблю между мысом Моржион и островом Рион… … Они давно погасили лампу и отложили книгу, но сон никак не шел. |
