Лампочка под потолком светила фальшивым белым светом. Это так странно было – светящаяся белая лампочка в темноте. Ничего не освещающая. Вокруг нее вились такие же фальшиво светящиеся белоснежные мотыльки. Вик наблюдал за ними, но почему то сегодня чудеса Мартина не приносили ему покоя.

Мартин сидел в кресле и смотрел в огонь, рассеяно водя в воздухе рукой. Орест огибал его запястье, обвиваясь браслетом, скользил между пальцев и падал к локтю. Мартин улыбался. Он ждал, пока Вик уснет и можно будет забыться самому.

– Мартин, а куда пропал Пушистик? – спросил его Вик, нарушив тишину.

«Ты что, соскучился?» – усмехнулся Мартин.

Мартин был рад, что монстр перестал тревожить Вика. Может быть потому, что он тогда преодолел свой страх и пересек коридор, чтобы помочь отцу. А может, потому что появился страх более реальный и осязаемый.

– Нет, просто я… Мартин, ты его прогнал?

«Нет. Ты сам. Тебя что то тревожит?»

– Мне снятся кошмары.

«Давно?»

– Не знаю. Нет, недавно…

«Что тебе снится?»

Вик прикрыл глаза. Он не знал, как сказать, что именно ему снилось и что напугало. Образ стоял перед глазами, живой и яркий, пропитанный липким страхом. А что было в нем страшного…

– Мне снились цветы. Вместо снега с неба падали цветы. Белые. В реку.

«Что было плохого?»

– Ночь была, фонари горели. И пахло… травой. И цветами. И боли не было. А плохого…

«Что было плохим?»

– Я. Я был плохим, Мартин.

«Что значит „был плохим“?»

– Там женщина плакала. Молодая. Красивая. С белым лицом, как будто… в краске. Она из за меня плакала. А мне было плохо от того, что она плачет, но… я был рад. Мне нравилось, что ей плохо… Мартин, помнишь, ты говорил, что мы свободны и сами выбираем, кем нам становиться? Бывает так, что выбора… нет?

«Нет, Вик, не бывает. Человек всегда несет ответственность за свои поступки. И всегда выбирает, как ему поступить, даже под пыткой. Поэтому не бойся – никто не вынудит тебя стать плохим и заставлять плакать красивых женщин», – тихо сказал ему Мартин, протягивая к проему руку.

И Вику впервые показалось, что он чувствует прикосновение. Что то теплое невесомо скользнуло по запястью. И почему то страх отступил.

– Мартин… почитай мне?

«Ты будешь спать или нет?» – притворно рассердился он.

Вик засмеялся, зажав ладонью рот. Злость он чувствовал сразу.

«Я тебе посмеюсь. Я наизусть только стихи помню, сочинять уже ничего не могу».

– Давай стихи…

«Орест, мы сегодня не спим.

Я вижу, я вижу, лорд со взглядом стальным,

Ты идешь по тропе из слез,

Лилия белеет утром одним,

Другим ее убивает мороз…»

– Про кого это?

«Про Кеннета».

– Кто это?

«Шотландский лорд».

– А…

«Вик, пощади меня», – взмолился Мартин.

– Ладно, ладно, прости. Что там с лилией?..

«Ее убил мороз. Утром.

Ты презрительно смотришь на слезы других,

Для тебя они просто вода,

Но кончилась ночь и ветер утих,

Утром тебя оплачет вдова.

Этой ночью, ликуя, ты терпкое пьешь вино,

Я предрекаю: пей, пей до дна!

Утром солнце выпьет твои цвета,

Не успев достигнуть холма!..»

– тихо читал Мартин, слушая дыхание мальчика.

Он уснул, не дослушав до середины. Мартин с облегчением закончил.