другу начать неприятный, но, увы, неизбежный разговор. - Когда ты говорил

с генералом, я был на террасе.

  Иззекиль покачал головой:

  - Нехорошо подслушивать разговоры старших. - Он долго смотрел на

мальчишку, прикидывая, как поступить, а затем шагнул к столу и уселся на

лавку. - Понимаешь, Уимон, среди нас, тех, кого вы зовете "дикими", есть

много разных людей. Мы, люди Господа, стараемся жить по его заветам. Не

сильно вмешиваясь в жизнь остальных. Кое-кто, в основном бывшие военные и

их потомки, называющие себя людьми капониров, пытаются изображать из себя

непримиримых борцов. Третьи отринули всех и живут в одиночку. Есть еще

много других. Мы даже не знаем, сколько нас всех. В отличие от Прежних, мы

не можем общаться с теми, кто живет далеко от нас. Но мы знаем, что таких

много. Контролеры думали, что те, кого они не уничтожили, напав на нашу

планету, вымрут сами по себе, но они просчитались. Мы выжили и нас стало

гораздо больше, чем в первые годы после Захвата... - Иззекиль замолчал,

давая мальчику время переварить его слова. - "Кроты" тоже избрали свой

путь. Среди них большую роль играют те, кто откололся от военных. Поэтому

сами "кроты" называют себя "Армией освобождения Земли". Они нападают на

куклосы и их обитателей. И уводят их к себе... - Иззекиль опять замолчал,

но видно было, что он не закончил. Просто он не мог сообразить, как

рассказывать дальше. То, о чем он собирался рассказывать, у него самого

вызывало отвращение. Но мальчик спокойно смотрел на него, и Иззекиль

продолжил: - Они заставляют их работать в шахтах, разбирать завалы в

сожженных городах - там, где большая радиоактивность... - Вспомнив, что

мальчик не знает, что означает это слово, пояснил: - Это такое нехорошее

место, где люди быстро умирают. И потому там постоянно нужны... новые

работники.

  - И ты должен уехать, чтобы освободить этих людей?

  - Ну, в общем, да.

  - А почему только сейчас? Иззекиль смутился:

  - Они... ну просто... напали на одну из наших деревень...

  Мальчик с минуту сосредоточенно размышлял:

  - Значит, пока они крали людей из куклосов, вы их не трогали?

  Иззекиль, грустно улыбаясь, попытался оправдаться, не совсем понимая,

зачем он это делает, но чувствуя, что так нужно.

  - Уимон, мы не можем драться сразу со всеми. К тому же "кроты" доставляют

нам многое, без чего мы не можем обойтись. В обмен на наше

продовольствие... И потом, главное сейчас не это.

  Он опять замолчал, никак не решаясь перейти к тому, что считал этим

главным, и мальчик вновь пришел ему на помощь:

  - Я знаю. Мы с отцом должны уйти.

  Иззекиль с хрустом сжал кулаки и отвернулся. Наступила тишина. Потом Уимон

подошел к Иззекилю и, положив руку ему на плечо, произнес:

  - Не расстраивайся. Я навсегда запомню этот год. К тому же в куклосе нам

действительно будет лучше. Вдруг бы с тобой что-нибудь случилось? Тогда мы

бы недолго здесь прожили.

  И от этого недетского вывода, прозвучавшего из уст ребенка, Иззекилю стало

жутковато. И еще от того, что мальчик был абсолютно прав. Иззекиль

протянул руку и пригладил мальчишке торчащие космы.

  - Ладно. Давай спать. У нас завтра нелегкий и долгий день.

  Утром они встали рано. Уимон с отцом привычно напоили скот и выгнали его

на пастбище. Иззекиль уложил вьюки и оседлал лошадей.

  Завтрак прошел в молчании. Они поглощали пищу, избегая встречаться

взглядами друг с другом. Но Уимон заметил, что отец радостно возбужден. А

ему, наоборот, было грустно.