- Не богохульствуй!

  На террасе снова повисла тишина. Потом мужчина заговорил, но на этот раз

увещевающим тоном:

  - Ты же знаешь, Иззекиль, я тебе не враг. И потому не советую спорить со

Старейшинами. А они уже интересуются тобой. Так что если ты не хочешь

предстать перед Советом епископов или, что еще хуже, перед Старейшинами

ревнителей веры, тебе стоит принять мое предложение и присоединиться к

нашему рейду. И подумать, как избавиться от этих твоих... - Он запнулся,

не решаясь назвать их тем словом, которое рвалось с его языка, но не

придумал другого. - Лучше всего было бы отправить их туда, куда их "кроты"

и гнали...

  Похоже, Иззекиль порывался что-то сказать, потому что гость слегка

возвысил голос:

  -... но я понимаю, что ты на это не согласишься. Так что лучше всего

отвести их подальше от Освященной земли и отпустить. Может, Господь

сподобит их добраться до какого-нибудь куклоса. - Он сделал паузу, давая

собеседнику время осмыслить его слова, а потом добавил настойчивым тоном:

- Поверь, так будет лучше для всех. Пока ты будешь в рейде, Совет

епископов немного успокоится, да и язычникам, при любом возможном исходе,

все равно будет лучше, чем на кресте или на костре. Вряд ли стоит

сомневаться, что Старейшины изберут для них какую-то иную форму спасения.

  Он опять замолчал. Уимон сидел за креслом, боясь вздохнуть. Иззекиль долго

молчал, а потом устало сказал:

  - Вы должны дать мне немного времени, генерал Закария.

  - Мы с Ноем остановились у патера Еноха и пробудем там еще три дня.

Прости, но это все, что я могу для тебя сделать.

  - Спасибо, генерал. Этого пока достаточно. Судя по грохоту каблуков, сразу

после своих слов Иззекиль отправился в дом. Генерал задержался. Он подошел

к перилам, облокотился на них своими короткими, сильными руками и

некоторое время смотрел на грозовые тучи, ушедшие далеко на запад.

Последние лучи зашедшего солнца окрасили их в кроваво-красный цвет.

Генерал скрипнул зубами:

  - Господи, ну почему ты не покараешь это скопище болтунов и интриганов?!

Из-за них я почти потерял своего лучшего офицера.

  Вопрос, как и подавляющее большинство подобных вопросов, обращенных к

данному высокому лицу, обречен был остаться без ответа. Впрочем, генерал и

не надеялся получить ответ. Он выпрямился и уверенным шагом покинул

террасу.

  Уимон тихонько выбрался из-за кресла-качалки и, хотя поблизости никого не

было, на цыпочках добежал до лестницы. Спускаясь по крутым ступенькам, он

вдруг подумал: "Если эти люди считают тех, кто ими правит, сборищем

болтунов и этих самых непонятных интриганов (мальчик не знал, что означает

это слово, но ему было ясно, что это что-то плохое), то почему они им

все-таки подчиняются?"

Вечер прошел мрачно. Иззекиль угрюмо молчал и почти ничего не ел. Так,

немного поковырялся в своей тарелке и, отодвинув ее, вышел на крыльцо. Он

вернулся, когда отец уже ушел в спальню, а Уимон убирал со стола. Иззекиль

уселся в свое любимое кресло у камина и, все так же угрюмо хмурясь,

уставился на мальчика. Уимон понял, что его взрослый товарищ не знает, как

начать неприятный разговор. Он поставил тарелки на стол, повернулся к

Иззекилю и спросил:

  - А кто такие "кроты"?

  Тот пристально посмотрел на него.

  - Где ты слышал это слово? Мальчик смутился:

  - Я-аа... - Он замолчал, чувствуя, что правда будет не очень приятна

Иззекилю, но в то же время испытывая подсознательную уверенность в том,

что вопрос был задан вовремя. И что он должен помочь своему взрослому

другу начать неприятный, но, увы, неизбежный разговор.