— Товарищество ничего такого не делало, — говорю я. — Это низость .

   — Мы не вмешиваемся во имя мира, — начинает Джоанна.

   — Мира, — произносит Тобиас, будто выплевывая слово. — Да, я уверен, все станет просто чудесно, если мы будем либо мертвы, либо выживем, но нас накроет страх от угрозы контроля сознания и непрекращающихся симуляций.

   Лицо Джоанны перекашивается, и я пытаюсь подражать ей, чтобы понять, как себя чувствует человек с таким выражением. Ощущение мне не нравится. Я не понимаю, почему оно у нее появилось.

   — Я не принимаю решения, — продолжает она. — Иначе наш нынешний разговор был бы совсем иным.

   — Хочешь сказать, ты не согласна с ними?

   — Не могу публично высказать недоверие к моей фракции, но в личной беседе я откровенна.

   — Трис и я покинем вас в течение пары дней, — заявляет Тобиас. — Я надеюсь, фракция не изменит решения и оставит это место убежищем.

   — Думаю, да. А Питер?

   — Сами разбирайтесь, — отрезает он. — Поскольку с нами он не пойдет.

   Он берет меня за руку, и мне приятно ощущение кожи Тобиаса, хотя она не гладкая и не мягкая. Я улыбаюсь Джоанне, но выражение ее лица не меняется.

   — Четыре, — начинает она. — Если ты и твои друзья желают… не попасть под влияние сыворотки, вам не следует есть хлеб.

   Тобиас благодарит Рейес, мы идем по коридору, и я через каждый шаг спотыкаюсь.

         Глава 7

   Эффект сыворотки заканчивается через пять часов, когда заходит солнце. Тобиас закрывает меня в комнате на весь день и постоянно проверяет мое состояние. Когда он появляется в очередной раз, я сижу на кровати и напряженно смотрю в стену.

   — Слава богу, — вздыхает он, прислоняясь лбом к двери. — Я уже думал, что кошмар будет бесконечным и мне придется оставить тебя здесь… нюхать цветочки и делать все, что тебе захочется, под влиянием химической дряни.

   — Я их прибью, — говорю я. — Прибью .

   — Не стоит. Мы все равно скоро уходим, — отвечает он, закрывая за собой дверь. Достает из заднего кармана жесткий диск. — Думаю, надо спрятать его за шкафом.

   — Он там уже был.

   — Ага, и именно поэтому Питер не станет искать его здесь снова, — заявляет Тобиас, одной рукой отодвигая шкаф, а другой — засовывая за него диск.

   — Почему я не смогла преодолеть действие сыворотки умиротворения? — удивляюсь я. — Если мои мозги такие чудные, они даже смогли сопротивляться симуляции, почему не справились теперь?

   — На самом деле, не знаю, — произносит он. Плюхается на кровать рядом со мной, сбивая матрас. — Может, чтобы противостоять сыворотке, надо желать этого .

   — Ну, очевидно, я желала , — неуверенно отвечаю я. Или было так здорово забыть про гнев, боль просто на пару часов?

   — Иногда люди хотят быть счастливы, даже если не по-настоящему, — и он обнимает меня за плечи.

   Он прав. Даже сейчас мир между нами основан на том, что мы не говорим об определенных вещах. Об Уилле, о моих родителях, о том, как я ему чуть в голову не выстрелила.