— Дома больному будет лучше! Мой Рокентин пожелал вернуться к себе на Невский…

Вид больного ужаснул Государя: заметней проявились ушибы и ссадины, в лице разлилась бледность.

— Потеря крови велика, — объяснил доктор Спектор, принимая умный вид. — Но самое опасное — ушибы и сотрясения груди пациента. Смотря по степени оных и состоянию частей, можно ожидать воспаление грудной оболочки и внутренностей, оной одеваемых, ровно как расширение боевых жил — аневризма.

— Что, может и преставиться? — На лице Государя ясно читалась тревога.

Спектор неопределенно пожал плечами, словно говоря: все в руках Божьих! Но вслух произнёс:

— Повреждения внутренних органов, произошедшие от ушибов, сказываются не вдруг, но постепенно, ибо происходит постепенное накопление крови R расслабленных сосудах. Также возможно излияния оной в клетчатую плеву и расстроения других внутренних частей.

Пётр весьма увлекался медициной. Из сей тарабарщины вывел: «Избиение несчастного бриллиантшика может окончиться его смертью. И тогда не останется свидетеля ограбления». По этой причине Государь приказал:

— Хорошо, сей же час едем к тому месту, где злодеи отобрали шкатулку. Бывает, что утеряют на месте преступления пуговицу от кафтана, а портные по ней владельца определят! Или иные следы оставят. Славный Рокентин сослужит добрую службу, покажет все на месте.

Улики

Кавалькада, сопровождающая карету, направилась в сторону Красного Села. Граф Апраксин наконец сказал:

— Стойте, вот место, где я вчера нашел несчастного бриллиантщика…

— Осторожно вынесите больного на воздух, — распорядился Государь. — Да смотрите, не тряхните, а то я вас!

Вот уже сутки как установилась ясная солнечная погода. Лес сквозил на влажном и ярком утреннем небе. Остро пахло лежалой листвой, рыжим ковром покрывший остывающую землю.

— Господин Рокентин, тут ли происшествие случилось? — Пётр, постукивая себя по голенищу арапником (он ехал верхом), внимательно и с надеждой смотрел на бриллиантщика.

Тот встал на ноги. опираясь с обеих сторон на слуг, показал перстом:

— Да, тут я ратовал с разбойниками, тут они меня волоком из кареты вытащили, во-он к той сосне вервием привязали.

Пётр приказал всем оставаться на местах, а сам, низко наклонившись к земле, внимательно разглядывал оставленные неравной битвой следы. Поскольку незадолго до тех печальных событий, как помнит читатель, прошёл сильный дождь, а затем все время было сухо, земля четко сохранила картину произошедшего.

Осторожно ступая длинными ногами, Государь проделал весь путь до сосны, осмотрел песчаную почву и вернулся к дороге. Сказал:

— Господин Рокентин, вы вчера в этих сапогах были?

Тот удивился:

— Конечно, а сей кафтан, что на мне, нынче из дому Нина принесла.

— Коли так, то ваши следы, мне очевидно, вот эти? Приложите сюда стопу, точно, подходит. Вот ещё следы одни — вашего сообщника по преступлению…

Задохнулся Рокентин, возмутился:

— Государь, моё достоинство и честь не следует оскорблять даже великому монарху! О каком таком «сообщнике» Bы речёте?

— О том самом, с которым ты спокойно сошёл с кареты. Мирно беседуя, ибо никаких признаков борьбы вокруг нет, вы дошли до облюбованной вами сосны. Тут ты, Рокентин. спокойно докурил трубку, вытряс пепел о дерево, прижал его каблуком к земле и затем уж дал себя привязать. И никаких троих в бархатных кафтанах и треугольником загнутых шляпах в помине не было.