Поднимаясь наверх, Римо не переставал думать о том, какая же новость заставила Чиуна прибегнуть к услугам телефона.

Когда Чиун вошел в номер, Римо лежал на диване.

– Ты чего тут разлегся, лежебока? – обратился к нему Чиун.

– А где мне, по твоему, лежать?

– По моему ты должен сбирать свои вещи, потому что мы уезжаем, – ответил Чиун.

– И куда же это мы уезжаем?

– В Нью Йорк.

– Чудесно, – сказал Римо. – В Нью Йорке летом прелесть. На тротуарах от жары поджаривается мусор, окутывая своим ароматом грабителей, которые кишат на каждом углу.

– И тем не менее мы едем, – сказал Чиун.

– Зачем?

– Потому что там пожарные устраивают... как это называется?

– Не знаю, что ты имеешь в виду.

– Ну как это, когда люди не хотят больше работать?

– Безработица, – ответил Римо.

– Нет. Как то по другому.

– Забастовка? – сказал Римо.

– Вот вот. Они забастовывают, – сказал Чиун.

– Бастуют, – поправил Римо. – А ты откуда знаешь?

– Это мой бизнес – интересоваться такими вещами, – ответил Чиун. – Как бы то ни было, но если там забастовывают пожарные, то куда же еще...

– ...могут податься наши поджигатели? – докончил Римо.

– Правильно, – подтвердил Чиун.

– В Нью Йорк! – воскликнул Римо.

Глава двенадцатая

Если бы кто то не переложил специи в соус для спагетти никакой забастовки в Нью Йорке могло и не быть"

В помещении пожарной части, обслуживавшей восточный сектор Верхнего Манхеттена, пожарный первого класса Энтони Зиггата готовился к визиту в городскую ратушу на заключительную церемонию по подписанию трудового договора. Он только что принял душ и собирался облачиться в свою синюю униформу.

Пожарным Зиггата работал уже двадцать два года. Непосредственно в качестве бойца пожарной команды он в последний раз заходил в это помещение девятнадцать лет назад, перед тем как его избрали представителем от профсоюза. Затем он пошел в гору и вырос до члена совета по трудовым соглашениям, и в конце концов стал президентом Объединенного консорциума пожарных.

В пожарной части он оказался только потому, что подошел срок заключения трудового договора, а в это время – так уж повелось – у какой нибудь из нью йоркских газет непременно возникала оригинальная мысль прислать фоторепортера с целью запечатлеть президента на рабочем месте, то есть непосредственно во время тушения пожара.

В этом году такая оригинальная мысль возникла у «Нью Йорк пост». К счастью, в их районе обошлось без пожарной тревоги, так что фоторепортеру пришлось довольствоваться снимком Зиггаты, занятого чисткой пожарных рукавов. Зиггата терпеть не мог пожаров. Они заставляли его нервничать, а когда он нервничал, на коже у него появлялись вызывавшие зуд шелушащиеся вздутия.

Трудовое соглашение, которое ему предстояло подписать в городском департаменте пожарной охраны, заключалось сроком на три года. Департаменту это давало гарантию на получение наибольших доходов, что, однако, не давало никакой гарантии того, что департамент будет при этом работать с наибольшей эффективностью. Однако подобные намеки в адрес администрации высказывались довольно робко, и услышать их можно было нечасто, а забывали о них мгновенно, как только выяснялось, что только за эти деньги и можно обрести на длительный срок спокойствие в сфере трудовых отношений. К тому же выходило, что это на руку и городскому совету, в особенности с тех пор, как город фактически обанкротился, и теперь всецело зависел от воли Вашингтона и Олбани, которые ежедневно платили по его счетам.

Зиггата тихонько насвистывал.