Меч надёжно лёг в руку. Рубины и сердолик на крестовине налились кровью. Клинок загудел, его очертания расплылись. Проступили руны на чёрной стали.

Крылья бесшумно раскрылись за спиной императора.

Глаза Темнейшего утратили зрачки, зато обрели небывалую глубину. Тьма плескалась, готовая вылиться за пределы радужки, небесная синь гипнотизировала, засасывала внутрь.

Разом вырвались из кожистых сумок крыльев когти, даже ногти на руках будто выросли и заточились.

Страшный в величии гнева император оторвался ногами от пола.

Золотистые искры рассыпались по воздуху, напоминая, что ещё мгновенье назад здесь парил Темнейший.

Пространственный коридор вынес императора в сад. По нему неспешно прогуливались демоны и демоницы. Все — юные, не старше пары сотен лет, младшие отпрыски влиятельных родов Лунного мира. Явление Темнейшего произвело на них неизгладимое впечатление. Разговоры утихли, передвижения прекратились. Взгляды обратились на внушительную фигуру влиятельного родственника.

— Добрых ночей! — запоздало пропели хором демоны и расступились, опасаясь попасть под горячую руку.

— Где принц Ионафан? — обманчиво спокойно поинтересовался император у ближайшей демоницы.

Та в волнении погладила рог, припала на одно колено, отдавая дань уважения внучатому племяннику Наитемнейшего, и сообщила, что принц недавно уединился с леди Сониатой в розовой беседке.

— Мои соболезнования леди, — глухо рассмеялся император и рыкнул: — Брысь отсюда!

Демонов будто ветром сдуло, все, как один, поднялись на крыло и улетели к дворцу повелителя.

Ионафан гладил пальцы леди Сониаты, гадая, когда та перестанет жеманиться и отдастся ему. Демона раздражало её упорство: леди не принадлежала к верхушке аристократических родов и должна была радоваться высочайшему вниманию.

Сониата же строила иные планы, мечтая породниться с Наитемнейшим. Наивная, она полагала, что добилась любви принца, хотя тот всего лишь выбрал её в очередные игрушки. Сердце Ионафана навеки унесла с собой Синтия. После её гибели он заводил лишь любовниц и отвергал все кандидатуры невест.

Устав ждать, Ионафан притянул к себе леди и впился поцелуем в губы. Пальцы легко нашли шнуровку платья и потянули за неё. Красавица ахнула, затрепетала крыльями, когда принц подмял её под себя.

Дальнейшего развития событий не последовало. Сониата заверещала, указывая на вход в беседку. Ионафан обернулся и увидел императора.

— Прошу прощения, леди, — холодно произнёс Темнейший, игнорируя принца, — но ваш кавалер задолжал мне жизнь. Оставьте нас.

— Да как ты смеешь! — придя в себя от неожиданности, ответил Ионафан.

Встав, принц подбоченился, в упор глядя на императора.

Воспользовавшись моментом, Сониата сбежала.

Темнейший вскинул брови и прошипел:

— Ещ-щ-щё как с-с смею! За кровь Эверенас-с-са. Ты доигралс-с-ся!

Ионафан вздрогнул и метнулся к стенке беседки. Перемахнув через бортик, он занял боевую стойку и, сверкая глазами, выпалил:

— Было бы кого жалеть! Квартерона, сына полукровки и эльфийки. А я — чистокровный демон, сын Наитемнейшего. Думал, не отомщу тебе и твоему дружку за бесчестие.

— Мрак тебе могилой, — прищурился император.

Ионафан хотел ответить, но не смог. Дикая боль скрутила его, магия оторвала от земли и швырнула к ногам Темнейшего. Принц едва успел сгруппироваться, защищая горло и сердце, когда крылья императора вонзились в тело. Взвыв, Ионафан переместил себя в другую часть сада и поспешил призвать меч. Однако он недооценил Темнейшего. Тот нанёс удар прежде, чем пальцы принца сжали рукоять.

Густая кровь брызнула на цветы. Отрубленная кисть извивалась как змея.