Выражение лица Аскании сразу изменилось. На губах расцвела улыбка, мышцы расслабились.

Император положил вторую руку на лоб дроу и тихо замурлыкал балладу. На эльфийском. Прислушавшись, магистр понял, что это заклинание. Прикрыв глаза, Темнейший напевал то, что Аскании надлежало забыть, попутно успокаивая напуганную девушку.

Магия оказалась действенной: через пять минут Аскания кокетливо улыбалась и без возражений позволяла себя лечить.

Видя, что друг увлёкся, занялся голенями тёмной эльфийки и, судя по всему, планировал задрать подол ещё выше, магистр поспешил шлёпнуть императора по рукам. Тот зашипел и ответил ударом крыла. Однако встал и гордо заявил — нянчиться со всякими дроу он не собирается.

— Не сердись, просто тебя я так близко к сестре не подпущу, — объяснил Асварус, опасаясь — хрупкий мир рухнет под напором новой обиды.

— Боишься, что понравлюсь? — рассмеялся Темнейший. — Глазки она мне уже строит. Но верность жёнам требует не заглядываться на такие прелестные алые очи.

Магистр злобно зыркнул на императора, и тот поспешил оставить его наедине с сестрой.

Пребывая в отличном расположении духа, Темнейший решил сделать подарок на Новолетье тому, кто помирил его с Асварусом.

Шардаш всю ночь ворочался. Мериам спала рядом, обняв его за шею. В канун Новолетья они окончательно помирились, и Ноэса спровадила их спать в одну постель. Без всякой задней мысли: съехались родственники, места в доме не хватало.

Адептка умиротворённо посапывала, улыбаясь во сне. Ночная рубашка задралась, и профессор осторожно, чтобы не разбудить, поглаживал тёплые бёдра. Выше тоже хотелось потрогать, но удерживал здравый смысл. Зачем всё портить, пугать и без того напуганную девушку, которую пару дней назад едва не изнасиловали?

Заслышав, что зять уже встал, Шардаш тоже вылез из постели и потянулся.

Взгляд поневоле вернулся к Мериам. Наклонившись, профессор поцеловал её, напомнив себе, что сегодня — первый день нового года. Осталось потерпеть совсем чуть-чуть, и Мериам сдержит слово.

Мысли поневоле вернулись к Школе и экзаменам. Вечером нужно вернуться в Бонбридж, написать билеты и хорошенько выспаться. Нельзя, чтобы Крегс или кто-то другой заподозрил — Шардаш потратил малые зимние каникулы не на отдых.

— Эй, мне долго тут ещё торчать? — сварливо буркнул голос за спиной.

Профессор обернулся и увидел летучую мышь, повисшую вниз головой на потолке.

— С шеи сними, — дало указание рукокрылое, — а то давит.

Едва Шардаш отвязал тонкую трубочку, как мышь сорвалась с места и с тонким писком улетела сквозь стену. Нечисть, что с неё взять! Трогать её профессор не стал: гонцов не убивают.

Развернув послание, Шардаш узнал почерк и выругался. Потом вчитался и помянул добрым словом Ролейна Асваруса.

Письмо гласило:

«Возвращаю жизнь. О кулоне можешь пока забыть. Но одно желание ты мне должен».

Несколько раз перечитав записку, профессор подумал — давненько он не получал такого подарка на Новолетье. Только смущало слово «пока». Видимо, его следовало расшифровать, как «пока не уляжется всё в Туманных землях, пока не забудут о жестокости имперцев».. Что-то подсказывало Шардашу — император не отказался от планов завладеть могущественным артефактом. Что ж, передышка — тоже хорошо, потому что королева Раймунда от своих планов не отказывалась.

Уничтожив письмо, чтобы не учуяла Ноэса, Шардаш склонился над Мериам и, не удержавшись, скользнул к ней под одеяло, целуя и щекоча. Девушка проснулась, сонно открыла глаза, сначала вяло отбивалась, а потом включилась в игру с поцелуями.

Губы Шардаша скользили всё ниже, а руки — всё выше. Почувствовав, как напряглась Мериам, он напомнил — без её согласия ничего не случится, хотя и наступил заветный обещанный год.