– Чего это он не услышит?

– Того, как я буду выяснять истину.

– Это уж совсем ни на что не похоже.

– Спасибо.

– Значит, ты хочешь, чтобы я сидела дома и ждала у телефона, когда ты после благополучного возвращения позвонишь мне и поделишься всеми подробностями?

Я уставила на нее суровый взгляд.

– Нет, мне нужно, чтобы ты меня подстраховала.

– Ты же знаешь, что это проникновение на чужую территорию, хуже того – что‑то вроде проникновения со взломом?

– Если я найду открытое окно, то не будет никакого взлома. Я просто влезу в него. Если все пройдет как задумано, то никто ни о чем и не догадается. Нет шума, нет и нарушения, а нет нарушения, нет и неприятностей.

– Лучше не надо.

– Надо.

– Я не могу.

– Можешь.

– Я не буду.

– Будешь!

Разговор зашел в тупик.

– Будешь! – заявила я, на сей раз весьма сурово.

Мне очень не хотелось повышать голос, но по‑другому не получалось.

Я встала с качелей.

– Я ничего красть не собираюсь, так что обвинение в соучастии тебе не грозит. Но если я все же докопаюсь до чего‑нибудь важного, колоссального, захватывающего, совершенно невероятного, то мы с тобой сможем разделить Нобелевскую премию.

– Тогда до субботы?

– Да. Это дает мне уйму времени, чтобы собрать побольше информации и прочесать территорию особняка. А у тебя есть уйма времени, чтобы…

– Подумать об отговорках? Я улыбнулась.

– Нет, наесться макаронами с сыром.

12

Освобождение

Последний день моей временной работы оказался еще лучше, чем я думала. После вычета налогов я благополучно получила двести долларов. Этого было вполне достаточно, чтобы дорогой старый папочка купил себе шикарную новую теннисную ракетку и жестянку с желтыми теннисными мячами в придачу.

Как ни странно, но когда я подхватила свитер, повесила через плечо сумочку с чеком и собралась покинуть агентство, то почувствовала вдруг легкую грусть. Руби обняла меня крепко, по‑настоящему, не то что фарфоровая куколка Дженис.

Я помахала рукой, прощаясь с Биг‑Беном, Эйфелевой башней и закатом на Гавайях.

– Ты можешь вернуться, когда пожелаешь! – сказала Руби. – Честное слово, я буду скучать по тебе. С тобой приятно иметь дело, Рэйвен!

– С тобой тоже!

Я сказала это от всей души. Эта женщина совсем не походила на типичную жительницу нашего городишки, и мне было приятно с ней подружиться.

– Когда‑нибудь ты найдешь подходящего парня, себе под стать!

– Спасибо, Руби!

Это было самое нежное, что мне когда‑либо говорили.

Как раз в эти дни Кайл Гаррисон, профессиональный игрок в гольф, стал ухаживать за Руби. Она нашла достойного воздыхателя и вполне заслужила это.

Дома я положила чек на прикроватный столик и свернулась клубочком в постели, довольная тем, что отбыла каторгу. День закончился, завтра я смогу обналичить эту бумажку и гордо вручить отцу мой заработок.

Конечно, о том, чтобы заснуть, в такой ситуации и речи не шло. Я маялась без сна всю ночь, гадая, как будет выглядеть суженый. Мне очень хотелось верить в то, что он не любитель носить клетчатые брюки, как Кайл, профессиональный игрок в гольф.