Конечно, о том, чтобы заснуть, в такой ситуации и речи не шло. Я маялась без сна всю ночь, гадая, как будет выглядеть суженый. Мне очень хотелось верить в то, что он не любитель носить клетчатые брюки, как Кайл, профессиональный игрок в гольф.

Потом я вспомнила о парне из особняка. Интересно, может, я уже нашла того человека, которого послала мне судьба?

* * *

– Чего это ты так улыбаешься?

Надо сказать, я пребывала в таком приподнятом настроении, что улыбка не сошла с моего лица даже при появлении Тревора. Я была просто счастлива.

– С работой покончено. Теперь я могу просто жить на проценты!

– Правда? Поздравляю. Хотя я уже привык видеть тебя в аккуратных офисных костюмах. Надеюсь, теперь ты будешь надевать их только для меня.

– Вали отсюда! – крикнула я и оттолкнула его. – Все равно ты не испортишь мне день!

– Не испорчу, – согласился Тревор и чуть отступил. – Я горжусь тобой.

Он улыбнулся великолепной улыбкой, но в ней подспудно таилось зло.

– Теперь тебе хватит денег, чтобы пригласить меня в кино. Я люблю фильмы ужасов.

– И рада бы, но они разрушительно действуют на детскую психику, так что пока это развлечение не для тебя. Через пару лет – да, может быть, и приглашу.

Я рассмеялась и пошла дальше. На сей раз он не остановил меня, наверное, действительно не хотел испортить мне день.

* * *

По окончании восьмого урока я поспешила к своему шкафчику для встречи с Беки. Мы собирались поесть мороженого и обсудить планы операции «Особняк». Оказалось, что у моего шкафчика собралась толпа учеников. Беки перехватила меня на подступах и попыталась увести прочь, но я стала проталкиваться вперед. Это оказалось нетрудно.

Зеваки расступались, завидев меня. Я глянула на шкафчик, и сердце мое упало.

К его дверце серебристым скотчем была приклеена веревка, на которой болтались теннисная ракетка моего отца и записка: «Игра закончена! Я выиграл!»

Голова у меня закружилась. Все это время Тревор Митчелл держал у себя ракетку. Может быть, он каким‑то образом добыл ее в тот день, когда чудик приходил в школу?

Меня колотило от ярости при воспоминании обо всех этих телефонных звонках, раздраженных клиентах, нудных факсах, муторных конвертах и тоскливом созерцании того, как счастливые люди улетали на самолетах, уезжали на машинах и катили на лыжах прочь из Занудвилля, получив от меня билеты, сулящие свободу. Все это мне пришлось пережить только потому, что Тревор поджидал нужного момента, чтобы вернуть ракетку.

У меня вырвался вопль, зародившийся, казалось, в башмаках, взлетевший к самому потолку и эхом отразившийся от стен. Несколько перепуганных учителей выбежали, чтобы посмотреть, что случилось.

– Рэйвен, с тобой все в порядке? – спросила миссис Ленни.

Я не видела, разошлись ученики или все еще отирались там. Я видела лишь теннисную ракетку, не могла дышать, тем более говорить.

– Что случилось? – спросил мистер Бернс.

– Ты задыхаешься? У тебя астма? – встревожилась миссис Ленни.

– Тревор Митчелл… – начала я сквозь зубы.

– Да?

– У него все кости переломаны. Он в больнице!

– Что? Как?

– Где? Когда? – попеременно спрашивали запаниковавшие учителя.

Я сделала глубокий вдох.

– Где и когда – не знаю.

Я обернулась к ним. Внутри все бурлило и клокотало, голова была готова взорваться.

– Но говорю вам – это скоро произойдет!

Озадаченные учителя с недоумением уставились на меня.