Руби неловко ухмыльнулась в ответ, а я хихикнула про себя.

Она просмотрела маршрут и вручила ему копию.

– В последнее время кровь входит в стоимость билетов.

Чудик с улыбкой подписал бланк, и Руби пропустила его кредитную карточку через считывающее устройство.

– А вы не едете, да, сэр? – спросила она, когда он поставил свою подпись, пытаясь вытянуть из него побольше информации.

Флаг в руки, Руби!

– Нет, мы с мальчиком останемся.

Мальчиком? Имеет ли он в виду мальчика‑гота? Или у Стерлингов есть ребенок, за которым надо присматривать? Я могла бы играть с ним в прятки в особняке. Вот это была бы работенка!

– У Стерлингов есть сын? – спросила Руби.

– Он не часто выходит на улицу, в основном сидит у себя в комнате, слушает громкую музыку. Обычное дело для семнадцатилетнего юноши.

Семнадцатилетнего? Я правильно расслышала? Ему семнадцать лет? Старикан говорил о том самом готе, это точно. Но почему парень не ходит в школу?

– У него всегда был гувернер. Как принято говорить в вашей стране, он учится на дому, – ответил чудик, как будто прочитал мои мысли.

В Занудвилле никто не учился на дому!

– Значит, ему семнадцать? – повторила Руби, стараясь выудить побольше сведений.

– Да, семнадцать. До ста еще далековато.

– Я понимаю, каково это, – вступила Руби. – Моей дочке как раз исполнилось тринадцать, и ей кажется, что она знает все!

– Он ведет себя так, будто жил раньше, если вы понимаете, что я имею в виду, на все имеет свою точку зрения.

Чудик зашелся в приступе смеха, который перешел в кашель.

– Может быть, предложить вам что‑нибудь еще?

– Я бы хотел карту города.

– Нашего города? – со смехом спросила Руби. – Я не уверена, что они у нас есть.

Она обернулась к Дженис, которая лишь покачала головой.

– Есть главная площадь и поля, – сказала Руби, шаря на столе. – Вы уверены, что вам не нужна карта каких‑нибудь более интересных мест? – спросила она и протянула ему карту Греции.

– Спасибо, ничего более интересного человеку моего возраста уже не нужно, – сказал он с ухмылкой. – Ваша площадь напоминает о моей деревне в Европе. Я ее уже сотни лет как не видел.

– Сотни? – с любопытством переспросила Руби. – Значит, вы хорошо скрываете свой возраст.

Если кто‑то и способен разговорить собеседника, так это Руби. Она с любым найдет общий язык.

Лицо чудика утратило бледность и приобрело оттенок бургундского.

– Вы так добры, дорогая, – сказал он, утирая свою лысину красным шелковым носовым платком. – Спасибо, что уделили мне время. – Похоже, он собрался уходить. – Все у вас очаровательно, и вы в первую очередь.

Его костлявые пальцы пожали ей руку, на лице появилась широкая ухмылка.

Чудик поднялся и посмотрел на меня в упор. Его взгляд словно проникал внутрь. Этот человек как будто знал, что видел меня раньше. Я всей кожей ощутила на себе этот холодный взгляд, хотя со страху судорожно отвернулась в другую сторону и повернуться решилась, лишь услышав, как закрылась дверь. Потом я глянула в окно. Он как раз проходил мимо, оглянулся, словно заметил меня, и по моей коже снова побежали мурашки. Ну и ощущение! Здорово!

В суете дел остаток дня пролетел незаметно до того момента, когда стрелка часов остановилась на шести. Я повесила черную сумку через плечо.

– Bay, придется заплатить тебе за переработку! – сказала Руби, когда я встала из‑за стола.

Если невозможно стать Эльвирой или невестой Дракулы, то я бы хотела быть Руби.