|
Никто не выигрывал, да и не хотел выиграть, они ведь были друзья; просто хорошо было бежать рядом, стремительно пропечатывать теннисными туфлями параллельные строчки следов по лужайкам, через кусты и рощицы, хорошо было вместе рвать финишную ленточку и разом схватиться за ручку библиотечной двери, никто не оставался в проигрыше, оба побеждали, храня дружбу до поры, когда утраты станут неизбежны. Все так и шло этим вечером, сначала теплым, потом прохладным. В восемь часов они предоставили ветру нести их вниз, в город. Летящие руки, локти развернуты, как крылья, мелькают перемежающиеся слои воздуха - и вот они уже там, где надо. Три ступеньки, шесть, девять, двенадцать - хлоп! - ладони шлепнули по библиотечной двери. Джим и Вилли улыбнулись друг другу. Все это было здорово: и тихие октябрьские вечера, и библиотека с зелеными лампами внутри и едва уловимым запахом бумажной пыли. Джим вслушался. - Что это? - Ветер?.. - Как музыка... - Джим всматривался в даль. - Совсем никакой музыки не слышу... - Кончилась! - Джим тряхнул головой. - А может, и не было. Идем! Они открыли дверь, ступили внутрь и застыли на пороге. Перед ними в ожидании распахнулись библиотечные глубины. Снаружи, в мире, как будто ничего не происходило. Но здесь, в этих зеленых сумерках, в этой земле бумаги и кожи, могло случиться всякое. Всегда случалось. Только прислушайся и услышишь крики десятков тысяч людей, вот миллионы перетаскивают пушки, точат гильотины, а вот китайцы маршируют по четыре в ряд. Конечно, незримо, конечно, бесшумно, но ведь и у Джима, и у Вилли носы и уши на месте. Здесь фабрика пряностей, здесь дремлют неведомые пустыни. Напротив двери приятная пожилая дама мисс Уотрикс отмечает книги, а справа от нее - уже Тибет, и Антарктида, и Конго. Туда как раз удалилась другая библиотекарша, мисс Уиллс, ушла через Монголию, запросто унося куски Иокогамы и остров Целебес. Дальше, в третьем книжном туннеле, пожилой мужчина шуршит в темноте веником, подметая остатки имбиря и корицы... Вилли широко открыл глаза. Каждый раз этот старик удивлял его - своей работой, своим именем. "Чарльз Вильям Хэллуэй, - думал Вилли, - не дедушка, не дальний родственник, не какой-нибудь пожилой дядюшка, нет, - мой отец... " А отец? Не поражался ли он каждый раз, встречая собственного сына на пороге этого уединенного мира? Да. Каждый раз он выглядел ошеломленным, словно последняя их встреча состоялась век назад и с тех пор один успел состариться, а другой так и остался молодым. Это мешало, стояло между ними. Старик неуверенно улыбнулся издали. Отец и сын осторожно двинулись навстречу друг другу. - Батюшки! Вилли! С утра еще на дюйм вырос! - Чарльз Хэллуэй повернул голову. - Джим? О, глаза потемнели, щеки посветлели, тебя что, с обеих сторон припекло? - Дьявольщина! - энергично высказался Джим. - Такого не держим, - мгновенно ответил старик. - Ад есть, вот тут, на "А", у Алигьери. - Аллегории - это не по мне, - мотнул головой Джим. - Твоя правда, - засмеялся отец Вилли. - Но я-то имел в виду Данте. Погляди-ка сюда. Рисунки самого господина Дорэ. Со всех сторон все показано. Аду повезло. Он никогда не выглядел лучше. Вот, обрати внимание, души падают прямо в грязь. Смотри, смотри, кто-то даже вверх ногами... - Ничего себе! - Джим мгновенно пожрал страницу глазами вдоль и поперек и принялся листать дальше. |
