|
Передавая Уормолду банкноты, он сунул ему и листок бумаги. — Вы, надеюсь, не возражаете, мистер Уормолд. Вы ведь сами просили держать вас в курсе дела. На листке было указано, что он перебрал по своему счету пятьдесят долларов. — Ни в коей мере. Очень вам признателен, — сказал Уормолд. — Но беспокоиться нечего. — Что вы, банк нисколько не беспокоится, мистер Уормолд. — Вы ведь сами просили, вот и все. Уормолд подумал: «Ну да, если бы я перебрал пятьдесят тысяч долларов, он бы, наверно, звал меня Джимом». В это утро ему почему-то не хотелось встречаться с доктором Гассельбахером за «дайкири». Временами доктор Гассельбахер казался ему уж слишком беззаботным, поэтому он пошел к «Неряхе-Джо», а не в «Чудо-бар». Ни один житель Гаваны не заглядывал к «Неряхе-Джо», потому что туда ходили туристы; однако туристов, увы, теперь становилось все меньше, ибо нынешнее правительство Дышало на ладан. Хотя в застенках Jefatura [хефатура — полицейское управление (исп.)] испокон веку творились темные дела, но они не касались туристов из «Насьоналя» или «Севил-Билтмора«; однако, когда одного из туристов убило шальной пулей, в то время как он фотографировал какого-то живописного нищего под балконом президентского дворца, выстрел прозвучал погребальным звоном по всем туристским маршрутам, «включающим прогулку на пляж Варадеро и по злачным местам ночной Гаваны». Пуля превратила в осколки и «лейку» убитого, что особенно напугало его спутников. Уормолд слышал, как они потом говорили в баре «Насьоналя»: — Пробила камеру насквозь. Пятьсот долларов — кошке под хвост. — А его убило сразу? — Еще бы. А объектив... осколки разлетелись на пятьдесят метров в окружности. Видите? Везу кусочек домой, чтобы показать мистеру Хампелникеру. В это утро длинный зал был пуст, если не считать элегантного незнакомца в одном углу и толстого агента туристской полиции, который курил сигару в другом углу. Англичанин так внимательно разглядывал бесконечную батарею бутылок, что не сразу заметил Уормолда. — Да не может быть! — воскликнул он. — Кого я вижу? Мистер Уормолд! — Уормолд удивился, откуда он знает его имя, ведь он же забыл вручить ему фирменную карточку. — Восемнадцать разных сортов шотландского виски, — сказал незнакомец, — включая «Черную этикетку». А пшеничного я даже не считал. Поразительное зрелище! Поразительное... — повторил он почтительным шепотом. — Вы когда-нибудь видели столько разных сортов? — Представьте, да. Я собираю пробные бутылочки, и у меня уже есть девяносто девять марок. — Интересно. А что сейчас выпьете? Как насчет «Хейга с ямочками»? — Благодарю. Я уже заказал «дайкири». — Такие напитки меня расслабляют. — Вы уже решили, какой вам нужен пылесос? — для приличия спросил Уормолд. — Пылесос? — Ну да, электропылесос. То, что я продаю. — А-а, пылесос... Ха-ха! Плюньте на эту дрянь и выпейте со мной виски. — Днем я никогда не пью виски. — Ох, уж эти мне южане! — При чем тут южане? — Кровь у вас жидкая. От солнца, так сказать. Ведь вы родились в Ницце! — Откуда вы знаете? — Ну, господи, слухами земля полнится. То с одним поболтаешь, то с другим. По правде говоря, я и с вами хотел кое о чем потолковать. |
