|
Но как его выбрать, это время? В каком закоулке, в каком подъезде? А если тот выстрелит первый? — Кто ваши друзья. Картер? Русские? Немцы? Американцы? — Какие друзья? — И он добавил очень искренне: — У меня нет друзей. — Совсем нет друзей? — Нет. — Еще раз налево. Картер, а потом направо. Они медленно ползли по узкой уличке; по обе ее стороны помещались ночные притоны: из-под земли звучал оркестр — словно голос отца Гамлета или музыка, которую часовые услышали под мостовой, когда бог Геркулес покинул Марка-Антония. Двое служителей в ливреях кубинских ночных кабаре наперебой зазывали их с тротуара напротив. Уормолд оказал: — Давайте остановимся. Мне позарез нужно выпить прежде, чем мы двинемся дальше. — Это публичные дома? — Нет. В публичный дом мы поедем попозже. Он подумал: «Эх, если бы Картер снял руку с руля и схватился за пистолет, — как бы мне тогда легко было в него выстрелить!» Картер спросил: — А вы это место знаете? — Нет. Но я знаю этот мотив. — Странно: там играли «И мое безрассудство их просто бесит». Снаружи висели цветные фотографии голых девушек и светились неоновые слова на международном языке ночных кабаков: «Аттракцион с раздеванием». Ступеньки, полосатые, как дешевая пижама, вели в погребок, где воздух был сизый от сигарного дыма. Что ж, место для казни подходящее, не хуже любого другого. Но сначала он должен выпить. — Идите вперед, Картер. Картер не решался. Он открыл рот и запнулся; Уормолд еще ни разу не слышал, чтобы он так долго не мог выговорить «г». — Г-г-господи... — В чем дело? — Нет, ничего. Они сели за столик и стали смотреть, как раздеваются; оба взяли коньяк с содовой. От столика к столику, постепенно разоблачаясь, переходила девушка. Сначала она сняла перчатки; какой-то посетитель покорно их взял, словно папку с входящими бумагами. Потом она повернулась спиной к Картеру и попросила его расстегнуть крючки на ее черном кружевном корсете. Картер неловко пыхтел над застежками, заливаясь краской, а девушка хохотала и поеживалась от прикосновений его пальцев. Он сказал: — Извините, но я никак не найду... Вокруг танцевальной площадки за столиками сидели мрачные посетители и наблюдали за Картером. Никто не улыбался. — Вам, видно, в Нотвиче редко приходилось иметь с этим дело. Дайте я расстегну. — Отстаньте! Наконец он расстегнул корсет, девушка взъерошила его жидкие выгоревшие волосы и пошла дальше. Он пригладил волосы карманной щеточкой. — Мне здесь не нравится, — сказал он. — Вы боитесь женщин, Картер. Разве можно застрелить человека, над которым так легко потешаться? — Терпеть не могу такую жеребятину, — сказал Картер. Они поднялись по лестнице. Боковой карман у Картера сильно оттопыривался. Конечно, он мог положить туда и трубку. Картер снова сел за руль и стал ворчать: — Тоже невидаль — шлюхи раздеваются! — Вы ей не очень-то помогли. — Я искал, где у нее молния. — А мне ужасно хотелось выпить. — И коньяк дрянной. Не удивлюсь, если они к нему что-то подмешивают. — Ну, ваше виски было куда хуже. Картер. Он пытался разжечь свою злобу и не вспоминать, как этот бедняга неуклюже возился с корсетом и краснел от своей неловкости. |
