– Тогда им лучше узнать об этом. В конце концов…

– Ты ведь даже не знаешь дороги в Хамерфел, – перебил его Конн. – По крайней мере, я должен ехать с тобой, чтобы показать тебе путь…

Тут в разговор вмешалась Флория.

– Это в такую‑то погоду? – спросила она, указывая на бушующую на улице грозу и ветер, бьющийся о стены дома.

– Я не сахарный и не растаю в первой же луже. Всю свою жизнь я прожил в Хеллерах и не боюсь непогоды, Флория.

– В конце концов несколько часов ничего не решают, – возразила она. – Неужели так необходимо, чтобы один из вас обязательно выехал в самую бурю посреди ночи? И что – наша помолвка так и останется незавершенной? А, Аластер?

– Ну это‑то, по крайней мере, мы должны довести до конца, – сказал он. – Пойду поищу мою мать и твоего отца. В конце концов последнее слово за ними.

Аластер ушел быстрым шагом, оставив Флорию и Конна вдвоем.

Аластер прошел через толпу празднично одетых, веселящихся гостей и что‑то сказал Гейвину Деллерею, сидевшему за высокой арфой. Гейвин дернул струну, и толпа затихла, а Эрминия и Конн подошли, встав рядом с Аластером. Все глаза повернулись к Флории, и тогда отец взял ее под руку и подошел вместе с ней к Хамерфелам. Тут Аластер заговорил звучным певческим голосом:

– Дорогие мои друзья, я не хотел прерывать празднество, но вдруг узнал, что мое присутствие экстренно необходимо в Хамерфеле. Вы простите меня, если сейчас мы совершим то дело, ради которого собрались этим вечером здесь, как, мама?

Эрминия взяла Флорию за руку и, слегка нахмурившись, посмотрела на Аластера.

– По‑моему, никакой гонец к нам не приходил, сын мой, – тихо сказала она.

– Его и не было, – прошептал в ответ Аластер. – Я позже объясню, или, скорее, тебе все расскажет Конн. Но я не могу уехать, оставив помолвку незавершенной, не заручившись согласием Флории.

Конну, казалось, стало легче. Он встал рядом с братом, а в это время к ним приблизилась королева Антонелла. Она сняла со своего маленького и толстого, но белого и гладкого пальца перстень с зеленым камнем.

– Это мой подарок невесте, – сказала она и надела его на палец Флории. Кольцо оказалось ей великовато. Потом она встала на цыпочки, чтобы поцеловать девушку в щеку.

– Будь счастлива, дорогое дитя.

– Благодарю вас, ваше величество, – пробормотала Флория, – это прекрасный перстень, и я буду беречь его.

Антонелла улыбнулась, но тут ее лицо внезапно напряглось, она охнула, и рука ее потянулась к вороту платья. Сделав несколько нетвердых шагов, она упала на колени. Конн тут же подскочил, чтобы поддержать ее, но она безжизненно обвисла у него на руках и осела на пол.

Тут же подбежали Эрминия и король Айдан, стоявший неподалеку. Королева открыла глаза и что‑то промычала, но лицо ее, казалось, перекосило, один глаз и рот судорожно подергивались. Она пробормотала что‑то еще. Эрминия говорила с ней успокаивающе, держа маленькую королеву за руку.

– Это удар, – тихо сказала она Айдану. – Она уже не молода, и последние несколько лет это могло случиться в любой момент.

– Да, и я этого боялся, – ответил король, вставая на колени возле лежащей в беспамятстве жены. – Все хорошо, дорогая моя, я здесь, рядом с тобой. Мы немедленно доставим тебя домой.

Глаза Антонеллы закрылись, и она, казалось, уснула. Гейвин Деллерей поспешно вскочил и, запинаясь, пробормотал:

– Я вызову портшез.

– Нет – носилки, – поправил его Айдан. – Вряд ли она сможет сидеть.

– Как прикажет, ваше величество.