– Двенадцать часов назад мы совсем друг друга не знали. Я был засыпающим в поезде мужчиной, а ты – дамой с собачкой.

Я оглядел заведение. Я никогда прежде здесь не был.

– Cкажи мне что-нибудь – все равно что, – попросила она.

– Мне нравится смотреть на Рим твоими глазами. Я хочу вернуться сюда с тобой завтра вечером.

– Я тоже.

Больше никто из нас ничего не сказал. Мы ушли в числе самых последних посетителей перед закрытием.

В это время года в отеле было мало постояльцев, и на следующее утро официанты в белых пиджаках болтали и подшучивали друг над другом. На фоне громко играла какая-то пошловатая музыка.

– Меня бесит фоновая музыка, а еще бесит, что они треплются, – сказала Миранда, кивнув на прислугу. Нисколько не смущаясь, она повернулась к одному из официантов неподалеку и попросила его говорить потише. Ее претензия удивила официанта, но он ничего не ответил и не извинился; чуть поклонившись, он пошел туда, где, громко гогоча, стояли еще один официант и две официантки. Они сразу притихли.

– Со временем я возненавидел этот отель, – сказал я. – Но останавливаюсь здесь всякий раз, когда приезжаю в Рим, из-за балкона в номере. В теплые дни я люблю сидеть под зонтиком и читать. А ближе к ночи выпиваю с друзьями либо у себя на балконе, либо на террасе побольше над третьим этажом. Там просто райское местечко.

После завтрака мы перешли через мост и собирались пойти к холму Авентин, но потом передумали и вернулись по набережной Тибра. Стояло раннее субботнее утро, и Рим погрузился в тишину.

– Раньше здесь был кинотеатр.

– Он давным-давно закрылся.

– А еще где-то здесь неподалеку стоял антикварный магазинчик. Однажды я там купил сирийские нарды, доска у которых была отделана мозаикой из перламутра. Кто-то из друзей у меня их одолжил, а потом то ли сломал, то ли потерял – в общем, больше я эти нарды никогда не видел.

Мы подошли к Кампо деи Фиори, и Миранда взяла меня за руку. Неподалеку торговец рыбой раскладывал товар на прилавке. Винный магазинчик еще не открылся. Казалось, рыбу мы здесь покупали давным-давно.

– Мы проведем эту неделю тут, в Риме, – сказала она отцу, когда он открыл нам дверь. Еды она ему купила недели на три.

– Как здорово! – запинаясь, проговорил он, почти не скрывая своей радости. – И что вы вдвоем будете делать целую неделю?

– Не знаю. Есть, фотографировать, ходить по музеям, проводить время вместе.

– Прогуливаться, – добавил я. Ее отец явно догадался, что мы любовники, и его это не шокировало, а может, он просто хорошо притворялся. На лице его читалось: «Вчера вы были незнакомцами в поезде и едва касались друг друга… а сегодня ты трахаешь мою дочь. Как здорово! Она никогда не изменится».

– Где будешь жить? – спросил он Миранду.

– С ним. От него до тебя пять минут пешком, так что будешь видеть меня чаще, чем хотел.

– И это плохая новость?

– Это прекрасная новость. Только можно собаку я оставлю у тебя?

– А как же твоя работа?

– Кроме фотоаппаратов, мне ничего не нужно. И потом, Восток мне надоел. Может быть, я смогу увидеть части Рима или Северной Италии его глазами. Вчера мы посетили Виллу Альбани, где я никогда раньше не бывала.

– А еще я хочу отвезти ее в Археологический музей в Неаполе. Статуе Дирки, которую два брата привязывают к быку, нужна профессиональная камера.