– Ты удивишься, когда поймешь, на что способен.

– Но не стрелять в людей.

– Выстрелишь, если придется спасать кому‑то жизнь.

– Не уверен.

И пришло время, когда отец решился уйти в отставку: конечно, он испытывал разочарование, но вероятно, смешанное с облегчением. Многие копы заканчивают жизнь инвалидами – в том или ином смысле. То были потерянные годы – сам Рэй попал в беду, мать заболела; отца избили.

Рэй взобрался по подвальной лестнице со всеми собранными причиндалами и кинул их в ящик, стоящий в прихожей.

– Мистер Грант!

Рэй поднял голову. В прихожую вошла Венди. Она была в аккуратном белом халате и в незастегнутом синем свитере.

– Какие новости?

– Ваш отец успокоился, спит.

– Он хорошо соображает, как по‑вашему?

– То включается, то отключается. – Она понимающе улыбнулась. – Это нормально. Мы так и думали.

– Из‑за обезболивающего?

Она неопределенно кивнула:

– В общем, да.

– Пожалуйста, скажите мне. Скажите все, как есть.

– Хорошо. Причин много. Дилаудид – да, конечно. Но мозг сам по себе подвержен воздействию, которое болезнь оказывает на организм. Собственно говоря, мог бы развиться и рак мозга. Сказывается недостаток питания. А кроме того, есть еще эмоции. Он умирает, он знает, что умирает, и он беспокоится о вас.

Рэй смотрел на нее испытующе. Молодая и серьезная, она очень отличалась от Глории – ночной сиделки, которая всякое повидала на своем веку.

– Он и дальше будет то включаться, то отключаться?

Венди кивнула:

– Когда боли усилятся, нам придется давать ему больше дилаудида, а чем выше доза, тем чаще он отключается. И он будет много спать.

– Насколько?

– Трудно сказать. – Она поймала взгляд Рэя и посмотрела на него вызывающе, почти агрессивно. – Я уже говорила, у него очень крепкое сердце для его возраста, к тому же легкие чистые. В ближайшие дни, скорее всего, ничего не случится. Но иногда происходит резкий перелом.

– Да.

Она склонила, потом подняла голову:

– Я хотела спросить, нет ли у вас родных, они могли бы поддержать вас.

– Он пережил единственную сестру. Моя мать умерла много лет назад. Он просил друзей не навещать его. Один, возможно, зайдет, но больше некому.

– Понятно. – Казалось, сиделке не терпится завершить разговор. – Значит, всё на вас.

– Да.

– Если позволите, мистер Грант… – начала она, шагнув к нему. – Я хочу сказать, быть с умирающим очень трудно, и я просто хотела понять, помогут ли вам пережить это тяжелое время.

– Спасибо. Я справлюсь, не беспокойтесь.

Но Венди упорствовала, в глазах у нее была тревога, более того – они непрофессионально увлажнились. Она одернула халат.

– Вы когда‑нибудь… извините, что я спрашиваю, но вы когда‑нибудь видели, как умирают, мистер Грант?

Он взглянул на молодую сиделку, но понял, что не в силах ответить. В голове у него пронесся вихрь воспоминаний. Горы. Деревни. Поля. Пыль. Разрушенные города. Детский плач. Дым. Годы воспоминаний. Все эти годы, которые он провел далеко отсюда.

– Мистер Грант?

Он сумел встретиться с ней глазами и выговорить:

– Да, мисс. Я видел, как умирают. Повидал достаточно.

*

Через минуту Рэй прошел в сад, неся под рубашкой сверток, и отпер сарай. Оглянувшись на дом, он нырнул внутрь и поднял мешки с торфяным мохом.