|
- Так вот что я предлагаю, - продолжал Безил. - Я добровольно зачисляюсь в этот дополнительный резерв и называю ваш полк. Это пройдет? Подполковник обрел голос, но он им не владел. Это был голос человека, которого подержали несколько секунд на виселице, а затем сняли. ...... Подполковник пощупал воротник, словно и впрямь ожидая обнаружить на нем петлю палача. Он сказал: - Это не пройдет. Мы не берем офицеров из дополнительного резерва. - Тогда как же мне попасть к вам? - Боюсь, я каким-то образом ввел вас в заблуждение. У меня нет для вас вакансии. Мне нужны взводные командиры. У меня и так шесть или семь младших офицеров, которым за тридцать. Можете вы представить себя командиром, ведущим в бой взвод? - Вполне могу, только это мне вовсе не улыбается. По правде сказать, как раз поэтому-то я и обхожу стороной армейские пехотные полки. В конце концов у гвардейцев для человека всегда найдется интересная штабная работенка, не так ли? Я вот о чем думал: зачислюсь-ка, думаю, к вам, а там подыщу себе что-нибудь поинтереснее. Жизнь в полку, видите ли, наверное, нагнала бы на меня смертную тоску, да вот все говорят мне, что великое дело - начать с приличного полка. Петля на шее подполковника затянулась. Он силился что-то сказать и не мог. Хрипом, который едва ли можно было назвать человеческим, и красноречивым жестом он дал понять, что разговор окончен. По канцелярии мигом разнеслась весть, что подполковник опять впал в дурное настроение. Безил вернулся к Анджеле. - Как прошла встреча, милый? - Неудача. Полная неудача. - Господи боже! И ведь ты был такой представительный. - Да. Должно быть, дело в чем-то другом. Я был жутко вежлив. Говорил все как надо. Подозреваю, этот старый змей Джо Мейнуэринг опять намутил воду. VII - Когда мы говорим, что Парснип не может писать в Европе военного времени, мы, конечно, подразумеваем, что он не может писать так, как писал раньше, верно? Не лучше ли ему было остаться здесь, пусть даже это и означало бы перерыв в творчестве на год-другой? Зато он имел бы возможность расти над собой. - Я не думаю, чтобы Парснип и Пимпернелл могли расти над собой. Видите ли, орган не может расти над собой. На нем можно исполнять другие музыкальные произведения, но сам он при этом не меняется. Мне кажется, как инструмент, Парснип и Пимпернелл исчерпали возможности развития. - Ну, а если предположить, что Парснип может развиваться, а Пимпернелл нет? Или, положим, они бы развивались в разных. направлениях. Что тогда? - Вот именно, что тогда? - А разве для того, чтобы написать Стихотворение, непременно нужны два человека? - спросила рыжая девица. |
