Угрюмо усмехнувшись, Блейд потер висок. Человек себялюбив и склонен к антропоцентризму, порождающему великое множество ошибочных мнений! Прав ли он был, столь яростно обрушившись на карваров в Урпате? Может быть, в мире Таргала именно они являются высшей расой? До сих пор он видел только воинов; но, несомненно, среди них есть и интеллектуалы – его таллахский клинок тому порукой! И кубок, о котором упоминал сарпатский воевода… Собственно говоря, этот сосуд с изумрудами – был ли он выловлен из посылок, отправленных с Таллаха, или появился у карваров иным образом – мог считаться окончательным доказательством. Хейдж не ошибся: где‑то в этом мире работала некая сложная остановка, телепортатор, компьютер перемещений или транслятор массы, и Блейд знал, что рано или поздно доберется до нее.

Когда? И как? Время покажет.

Звонкие трели горна всколыхнули теплый воздух, и он повернулся к башне. То не был тревожный сигнал к бою; горнист трубил зарю. Блейд покосился за парапет – карваров на дне пропасти как будто бы стало поменьше. Он не слишком серьезно относился к своей миссии наблюдателя, догадываясь, что сейчас за противником следит множество глаз: и часовые на башнях, и люди из расчетов катапульт, сменявшиеся каждые четыре часа, и бойцы дежурной полусотни, чьи шлемы и пики маячили на западной стене. Все эти солдаты Арколы Байя были куда опытнее его, когда дело касалось карваров, и знали, как поберечь собственные шкуры.

Не успел отзвучать горн, как по лестнице взбежал капитан Ронтар в сопровождении Ханкамара Китталы и второго лейтенанта. За ним торопливо поднимались арбалетчицы, растягиваясь вдоль зубчатого парапета; у каждой было по три туго набитых колчана. Диона, убедившись, что ее девушки занимают предписанную позицию, встала рядом с Блейдом, положив на теплый камень свой самострел.

– Клянусь подземельями Локкаты! – Ронтар, склонившись, вглядывался в прозрачную бирюзовую глубину. – Они суетятся там, как муравьи у лужи меда!

– Однако пузырей не видно, – заметил второй лейтенант.

– Стоит появиться пузырям, и мы не успеем охнуть, как они будут здесь! – Капитан повернулся спиной к пропасти и начал распоряжаться. – Вывести сотни на стены! Ты, – он кивнул второму лейтенанту, – займешь восточную и будешь в резерве. Ханк, это все твое, – джанджарат повел руками, обозначив место от башни до башни. – Третья сотня пусть берет запад, четвертая – юг. К баллистам поставить свежих людей, еду принести на стены, с вином не усердствовать… Да, еще по горнисту и наблюдателю на каждую башню – и пусть смотрят в оба!

– Мой господин, – осторожно произнес Ханк, – не запросить ли подкреплений? Пока дорога свободна?

Ронтар задумчиво скользнул взглядом по широкой тропе, что бежала вдоль мыса. Она начиналась у единственных ворот цитадели, прорезанных в восточной стене, обращенной к суше; все остальные выходили к Римпаде и могли подвергнуться штурму. Эта дорога связывала форт с укреплениями внутренней гавани и вблизи них ныряла в тоннель, выходивший на южную окраину Сарпаты, к казармам. Еще южнее, с внутренней стороны гряды, отделявшей сушу от бирюзового океана, располагались мастерские кузнецов, горшечников, стеклодувов, угольщиков – словом, всех, кто был связан с опасным огненным производством. Для него использовались пещеры, которыми изобиловал скальный барьер.

– Нет, пока мы не будем звать на помощь, – произнес наконец капитан, неторопливо отладив бородку. – Слишком хорошо нам заплатили, чтобы при первых же признаках опасности просить о подмоге! Но пусть трубачи проиграют сигнал «внимание»… да еще стоит послать гонца – чтобы сарпатские сотни стояли наготове.