Наверно, Блейд все же погрузился в полусон, навалившись плечом на каменный зубец, резкие звуки горна заставили его вздрогнуть. Почти сразу же он услышал крик Ханка:

– Проклятье! Клянусь тьмой Локкаты! Проклятые ублюдки! Ты только погляди, Блейд!

Странник перевесился через парапет. Воздух над ним сотрясали тревожные вскрики горнов, им ответили трубачи Северного форта, потом сигнальщики сарпатских отрядов, оборонявших стену внутренней гавани. Лучи солнца отвесно пронизывали голубоватую пропасть Римпады, и в этом ярком световом потоке вверх всплывала темная рыхлая масса – словно грозовая туча, надвигавшаяся почему‑то не с горизонта, а от поверхности земли. Блейд видел, как темное облако росло, расползалось в стороны, будто бы истекая из желтой травы и кустов, там раскрывались какие‑то ямы или траншеи, непрерывно извергавшие новые потоки… Чего? Он никак не мог разобрать.

– Что это? – он повернулся к Ханку.

– Чикра! Бревна чикры! Они ночами закапывали их! Или прятали в кустарнике! Проклятье!

Блейд понял. К стенам форта поднимался сейчас непроницаемый щит, который не пробить из арбалетов, а под ним висели на своих подъемных пузырях тысячи карваров. Бревна прикроют их перед самой атакой, арбалетчики успеют разрядить самострелы два или три раза, лишь тогда, когда враги полезут на стены. Это был великолепный тактический ход – прием, которого безносые раньше не применяли. Неудивительно, что они собирались опробовать его в Сарпате, крупнейшей из городов Среднего Мира! Если оба форта падут, штурм главной стены вполне может привести к успеху. И тогда…

Он стукнул по каменному зубцу кулаком в толстой боевой перчатке.

– Ханк! Они ведь прежде не делали такого?

– Нет! Ублюдки Римпады! Нет!

– Перестань орать! На неожиданность надо отвечать неожиданностью! – Блейд бросил взгляд вниз: бревна неторопливо приближались. Четыреста‑пятьсот ярдов, почти автоматически отметил он.

– Неожиданностью? О чем ты?

– Знаешь, о чем! У меня в мешке огниво. Десяток факелов – и мы спалим это черепашье дерьмо вместе с бревнами. Ну? Решайся!

– Нет! Ради света Раннара – нет!

– Мы можем потерять крепость и свои жизни.

– Пусть так. Но если мы сейчас сожжем безносых… Блейд, они метнут огонь в город! Во все города! В Сарпату, Зарт, Рирдо, Акру… Во все наши города, что стоят на берегу!

Странник посмотрел за парапет, триста ярдов. Еще не поздно, однако спорить ни к чему. Хог, всепожирающий яростный огонь, равно страшен и для людей, и для карваров… Ни те, ни другие не станут его применять! Но если одна из сторон осмелится это сделать, другая ответит.

Блейд прикрыл глаза, и в памяти всплыло суровое лицо Фаттаргаса – в тот самый миг, в минуту прощания на вершине огромной скалы, с которой он воспарил в небо Таллаха. Взлетел вверх и рухнул вниз, чтобы очнуться на Земле… «Алый огонь, разрушающий и благословенный, первая ступень Силы, – шептали губы таллахского мага. – Он твой!» Но пирокинез, прощальный дар старого мудреца, передаренный потом и Иглстазе – даже если б он был сейчас с ним! – оказался бы тут бесполезным. Вероятно, подумал странник, его самого сожгли бы на костре – в назидание всем прочим хогнинам!

Но Фаттаргас сказал тогда еще что‑то… Что? Он напряг память и вновь услышал негромкий размеренный голос чародея. «Синее пламя – наказующее, вторая ступень Силы, зеленое – исцеляющее, третья ступень. Я не могу подарить их тебе, сын мой, ты не сможешь это принять…»

Синее пламя! Холодный и жгучий огонь, которым маги Таллаха карали преступников! Если бы он мог сейчас исторгнуть его на подступающую к стенам крепости орду! Но – «я не могу подарить, ты не сможешь принять…»

Блейд открыл глаза и посмотрел на темную тучу бревен, всплывавшую из бирюзовой бездны, до нее оставалась едва ли сотня ярдов.