Каждое подвергнувшееся уничтожению тело также было немедленно восстановлено. Имелся определённый способ его ускоренного развития, так что в течение двух дней молодая особь превратилась во взрослую тварь в расцвете сил. При этом в каждом новом теле полностью восстанавливалась «память» обо всём, что случилось с теми, которые ему предшествовали – срабатывала система автоматической записи всего того, что с ними происходило.

По прибытии возникшее к жизни первое тело находилось в состоянии полной восприимчивости, с возможностью воспроизводить мысли и чувства жителей вновь открытого мира.

Будь как они, думай так же, говори на их языке!

И оно было словно целина, без единой проведённой по ней борозде, когда случайно повстречало Стива Мэтлина. В сущности, вся история и сводилась к этому: существо полностью прониклось сущностью личности Мэтлина.

– Стив, – раздумчиво протянул Грэхем, – вы понимаете теперь, что все разрушительного характера мысли оно получило только от вас?

– Ха! – моргнул Мэтлин.

– У вас есть друзья, Стив? Любите ли вы по‑настоящему кого‑нибудь? Неважно кого? Где бы то ни было в этом мире? – допытывался Грэхем, вспоминая о том что поведала ему Кора.

Но Мэтлин не сумел назвать никого. За исключением, разумеется, Коры и своих детей. Но даже и эти его чувства были не «без примесей». По настоянию Коры трое старших детей были отосланы в город на учёбу, подальше от дома. И всё же он испытывал к ней и к своему потомству чувство настоящей привязанности.

– Это и объясняет тот факт, почему Кора до сих пор ещё жива, – сдавленно произнёс Грэхем. – Поэтому существо и не уничтожило её в тот день, когда сожгло ферму.

– Н‑н‑но… – запротестовал Мэтлин. – Зачем же было ликвидировать ферму?

– Вы же ненавидели этот доставшийся вам участок, верно?

Мэтлин смолчал. Он действительно претендовал на нечто в тысячу раз лучшее.

– Как вы считаете, Стив, что нам надлежало бы сделать с половиной жителей этой страны?

– На мой взгляд, нам вообще следовало бы стереть человеческую расу с лица Земли и всё начать с нуля, – не задумываясь, отбарабанил Мэтлин.

– А как, по‑вашему, стоило бы нам поступить с русскими?

– Если бы решение зависело от меня, я вообще бы всю Азию забросал атомными бомбами.

– У вас нет желания сменить настрой ваших мыслей, Стив? – после некоторой паузы мягко спросил Грэхем.

Мэтлин, уже успевший к тому времени облачиться в форму морского пехотинца, мрачно взглянул на себя в зеркало.

– Послушайте! Вы меня припёрли к стенке. Ладно. Согласен: пусть мне пудрят мозги все эти чёртовы генералы, задурившие себя какой‑то идеей. Так что выкладывайте: что вам конкретно надо от меня? Чего вы ожидаете?

* * *

В тот же момент НЕЧТО перестало лихорадочно воспроизводить в потоке атомные бомбы… и вновь стало самим собой.

Его полное подчинение умонастроению Мэтлина прекратилось.

НЕЧТО, трепеща, представило доклад о случившемся, используя передатчик волн мгновенного распространения, приёмник для которого находился на расстоянии в тысячи световых лет от этого места.

«Всё, чего мы опасались в случае сближения в состоянии тотальной восприимчивости, когда наш мозг полностью освобождён от любого внушения, которое мы надеялись наложить на новую планету, произошло. Именно тогда, когда я был полностью восприимчив к любой новой мысли, моё первое тело было уничтожено двуногим жителем этой системы, существом, начинённым невероятными идеями, возникшими, судя по всему, в результате какого‑то дурного обращения в прошлом.