|
С другой — Аббе оказывал довольно сильное почтение традициям, особенно если дело касалось древних пророчеств. Поэтому, если в пророчестве было сказано, что Неспящий должен сражаться один, то Аббе не мог позволить себе даже на миллиметр приблизиться к полю боя, как бы сильно ему не хотелось спасти человека, уже успевшего стать ему другом. Он уже десятки раз думал об этом, но в итоге всё равно приходил к мысли: «Что, если я оправдываю себя?» Аббе заканчивал очередной круг своего беспокойного блуждания вдоль короткого периметра в четырёх стенах и боялся. О, как сильно он боялся. Чего конкретно — сказать трудно. Того момента, когда Виатор испустит дух, вечных мыслей о том, что это его вина, ответственности за смерть Неспящего и миссию, с которой он так позорно не справился… И, конечно, как бы эгоистично это не звучало, Аббе больше всего на свете боялся того, что теперь никогда не увидит Рарэ. Ну и немного того, что ему, скорее всего, отрубят голову.
Глаза начинали понемногу слипаться, но Аббе делал очередной шаг и не замечал ничего вокруг. Кажется, сердобольная держательница таверны даже приносила ему еду, но ему сейчас было совсем не до этого. На соседней кровати умирала надежда всего мира, и он ничего не мог с этим сделать. Аббе сидел на полу, обняв колени и раскачиваясь взад-вперёд. Сон упорно не шёл, а хриплое дыхание Виатора только подливало масла в огонь. Аббе даже начал ловить себя на мысли, что в глубине души хочет, чтобы Тори поскорее умер. Без этой мучительной агонии в жару, бреду и истоме. Возможно, это было наказанием богов для несчастного королевского советника, и он старался быть как можно более смиренным, прекрасно это осознавая. Ночная тьма начала постепенно отступать, и вот мягкие утренние сумерки прорезал первый рассветный луч. Аббе подскочил на месте — ровно в то же мгновение со стороны кровати раздался громкий утробный хрип. Сердце советника замерло — неужели всё? Он поднялся, распрямив затекшие ноги, и медленным неуверенным шагом двинулся к кровати Тори. Неспящий лежал на спине без движения, как и все прошлые часы. Замерев от удивления, Аббе потерял дар речи. Кожа Виатора была идеально гладкой, а от ранения не осталось и следа, и только слабый свет маяка едва заметно струился над перепачканным в крови, но абсолютно здоровым телом. — Что происходит? — послышался в натянутой тишине слабый голос, — Аббе, это ты? Лошади уверенно цокали по протоптанной тропе. Погода оставляла желать лучшего, но героям это было только на руку — солнце не пекло, и потому дорога была куда приятнее, чем могла бы быть. — Я просто не понимаю, Тори, решительно не понимаю, — вновь подал голос Аббе, — ты должен был быть мёртв, но на тебе ни царапинки! — Если бы я сам что-то понимал… — задумчиво ответил Виатор. — Ты что-нибудь видел, пока был… там? — В какой-то момент это было похоже на странный расплывчатый сон. Я стоял в лодке посреди огромного моря и смотрел в воду, однако никак не мог отыскать своего отражения. Кто-то стоял слева от меня, но на нём был капюшон, и я никак не мог разглядеть его лица. Вскоре начался шторм, лодку перевернуло, я упал в воду и почувствовал, как меня непреодолимо тянет ко дну. Но незнакомец с лодки лёгким движением схватил меня за руку, вытащил на поверхность и исчез, — Виатор выдержал паузу, — я так и не понял, кто это был. — Невероятно, — выдохнул Аббе, — неужели Хаэрэ и правда способен обрести бессмертие? Уму непостижимо. — Может, некоторые вещи и не стоит пытаться постичь, — пожал плечами Виатор. Аббе удивляло, насколько флегматичен был его спутник сейчас. Ещё вчера он был возмущённым мальчишкой, а сегодня вдруг выдаёт подобные изречения. Впрочем, переступив порог смерти, трудно не измениться. — Восстал из мёртвых и бросился философствовать? — усмехнулся Аббе. |
