— На побережье туман, — сказал он.

Джозеф не поднимал глаз.

— Он всегда там. На побережье безопасно, пока остаётся океан.

Хуанито повторил с надеждой:

— Ветер с запада, сеньор.

Но Джозеф горько усмехнулся.

— В любой другой год мы могли бы сложить из соломы стога и накрыть их досками. В нынешнем году ветер всегда будете запада.

— Но когда-нибудь ведь должен пойти дождь, сеньор.

— Почему это он должен?

Опустошённая земля снова и снова выводила Джозефа из себя. Пустые холмы и голые деревья сердили его. Жизнь сохранялась только в дубах, под пеленой пыли.

Джозеф и Хуанито въехали наконец на тихую улицу Нуэстра-Сеньора. Покинув дома с выжженными солнцем дворами и опустевшими курятниками, половина жителей переселилась к жившим на более плодородных землях родственникам. К двери своего дома подошёл Ромас и, не говоря ни слова, приоткрыл её, из своего окна выглянула миссис гутьерес. У входа в салун никого не было. Когда по улице они подъехали к маленькой выкрашенной в грязно-серый цвет церкви, наступил вечер короткого зимнего дня. Двое чумазых мальчишек, по колени в пыли, играли на дороге. Всадники привязали своих лошадей к старому оливковому дереву.

— Я зайду в церковь поставить свечку, — сказал Хуанито, — Дом отца Анхело за ней. Когда соберётесь уезжать, зайдите в дом моего тестя, я буду ждать там.

Он направился к церкви, но Джозеф окликнул его.

— Послушай, Хуанито, ты не должен возвращаться со мной.

— Мне хочется поехать, сеньор. Ведь я — ваш друг.

— Нет, — подводя черту под разговором, сказал Джозеф. — Ты там не нужен. Я хочу побыть один.

Боль и возмущение постепенно исчезли из взгляда Хуанито.

— Да, друг мой, — тихо сказал он и шагнул в открытую дверь церкви.

Небольшой свежевыбеленный домик отца Анхело располагался прямо за церковью. Джозеф поднялся по ступенькам, постучал в дверь, и отец Анхело сразу же открыл её. Он был одет в старую сутану, из-под которой видны были широкие рабочие брюки. Его лицо было бледнее, чем обычно, а глаза покраснели от чтения. Он приветливо улыбнулся.

— Входите, — сказал он.

Джозеф вошёл в тесную комнату, украшенную несколькими яркими картинками на темы Священного писания. По углам комнаты громоздились сваленные кучами толстые старинные книги из миссий, переплетённые в баранью кожу.

— Мой человек, Хуанито, сказал, чтобы я зашёл, — сказал Джозеф.

Он почувствовал мягкость, исходящую от священника, тихий голос успокоил его.

— Я думал о том, что когда-нибудь вы должны прийти, — сказал отец Анхело. — Садитесь. Так дерево всё-таки не оправдало ваших надежд?

Джозеф был в замешательстве.

— Вы ведь уже говорили про дерево. Что вы о нём знаете?

Отец Анхело рассмеялся.

— У меня как служителя культа хватает сообразительности, чтобы распознать собрата. Не лучше ли вам называть меня «отец»? Так делают все.

Джозеф ощутил силу стоящего перед ним человека.

— Хуанито сказал, чтобы я пришёл, отец.

— Ну да, он сказал, а вот дерево-то в итоге ваших надежд не оправдало?

— Мой брат сгубил дерево, — угрюмо сказал Джозеф. Отец Анхело с интересом посмотрел на него.

— Плохо. Это была глупость. Так только можно сделать дерево сильнее.

— Дерево умерло, — сказал Джозеф. — Оно стоит мёртвое.

— И вы наконец обратились к церкви?

Миссионерство отца Анхело весьма позабавило Джозефа.

— Нет, отец, — сказал он.