— Простите, сэр, но вас желает видеть полковник. Я сказал, что вы заняты. Я знал, что она здесь. И мадам тоже хочет вас видеть.

Оурден сказал.

— Попросите сюда мадам.

Джозеф удалился, и мадам тут же вошла в приемную.

— Я не знаю, как мне быть, — начала она, — не может же наш дом вместить столько народу. Энни все время злится.

— Ш-ш, — сказал Оурден.

Мадам удивленно посмотрела на него.

— Я не понимаю, что…

— Ш-ш! — сказал он. — Сара, я прошу тебя сходить к жене Алекса Мордена. Ты понимаешь? Я прошу тебя побыть с Молли Морден. Говорить ничего не надо, просто побудь с ней.

Мадам сказала:

— У меня тысяча разных…

— Сара, я прошу тебя побыть с Молли Морден. Не оставляй ее одну. Иди.

Мадам, наконец, поняла его.

— Хорошо, — сказала она. — Хорошо, я пойду. Когда это будет кончено?

— Не знаю, — сказал он. — Я пришлю тогда Энни.

Она легко поцеловала его в щеку и вышла. Оурден подошел к двери и крикнул:

— Джозеф, теперь я могу принять полковника.

Вошел Лансер. Он был в новом, свежевыутюженном мундире и с маленьким кортиком у пояса. Он сказал:

— Добрый день, ваше превосходительство. Мне бы хотелось побеседовать с вами неофициально, — он взглянул на доктора Уинтера. — И наедине.

Уинтер медленно направился к двери, и когда он был уже у порога, Оурден остановил его.

— Доктор.

Уинтер повернулся:

— Да?

— Вы придете сегодня вечером?

— У вас есть какая-нибудь работа для меня? — спросил доктор.

— Нет, нет… Просто мне бы не хотелось оставаться одному.

— Приду обязательно, — сказал доктор.

— Да, еще вот что: как вы находите Молли?

— Да ничего. Ей, наверно, очень трудно сдерживаться. Но она крепкая, Молли настоящая, крепкая. Ведь она урожденная Кендерли.

— Да, как это я забыл! — сказал Оурден. — Она Кендерли, конечно!

Доктор Уинтер вышел и тихо прикрыл за собой дверь.

Лансер учтиво ждал. Он посмотрел на закрывшуюся дверь, потом на стол и стоявшие вокруг него стулья.

— Я думаю, не надо говорить, сэр, как мне все это неприятно. Я бы очень хотел, чтобы ничего такого не было.

Мэр Оурден склонил голову, и Лансер продолжал:

— Я к вам очень расположен, сэр, и я уважаю вас, но дело остается делом. Вы, конечно, согласитесь с этим.

Оурден ничего не ответил. Он смотрел Лансеру прямо в глаза.

— Мы действуем не сами по себе и не только по собственному усмотрению.

Лансер ждал ответа после каждой фразы, но не получал его.

— Мы поступаем согласно определенным предписаниям, которые исходят из столицы. Этот человек убил офицера.

И, наконец, Оурден ответил:

— Почему вы не расстреляли его? Надо было расстрелять сразу.

Лансер покачал головой.

— Если я соглашусь с вами, это дела не изменит. Вы знаете не хуже меня, что наказание служит главным образом для острастки потенциальным преступникам. Следовательно, ему надо придать гласность. И даже соответственным образом обставить эту процедуру, — он засунул палец за пояс и тронул свой маленький кортик.

Оурден отвернулся к окну и посмотрел на потемневшее небо.

— Ночью выпадет снег, — сказал он.

— Мэр Оурден, вы знаете, что данные нам приказы непререкаемы. Мы должны вывозить уголь. Если нам будут чинить препятствия, мы восстановим порядок силой, — в его голосе послышались строгие нотки.