Влада решительно пошла за угол, ступила в полосу тусклого, едва приметного света на мокрые, холодные доски босой ступнёй, осторожно, почти неслышно шагнула на порог, тихо скрепя половицами, взошла в душный и влажный предбанник. Запах берёзовых листьев, смешанный с душком кислого хлебного кваса, обволок Владу. Она тихонько скользнула к двери. Слава Богам, Полеля оставила её приоткрытой. Но не спешила Влада заглядывать внутрь. Глухо в бане, что девица слышала собственное сердцебиение. Другой бы зашёл, так бы и подумал, что баня пуста, но до слуха Влады докатился певучий голосок Полели. Она что-то говорила, потом смеялась тихо и снова ворковала, и опять хихикала. Так бы и подумал Влада, что болотница али русалка заговаривает молодца, очаровывает…

Отвод нужно читать, глядя на того человека, кому будет направлен он. Влада откинула косу за спину, развела плечи, собралась с волей и заглянула в щель. Она не сразу разглядела в скудеющем паре, в свете красной тлеющей печи маленькую фигурку Полели и внушительную — Мирослава, который возвышался над Полелей, как гора. Лицо его не разглядеть, а только глубокие тени, слишком мало света. Но при виде его сильных плеч и рук, высокого роста, волос, отливающих золотистым мёдом в свете углей, сердце Влады надсадилось. Княжич был одет просто, не так, как на пиршестве, а в рубаху да льняные порты, но даже по неприметной одежде знатного воина выдавала особая стать. Обычно такие молодцы смотрят поверх голов.

И не сказать, что на нём проклятие какое и хворый он. Нет, не сказать.

А Полеля рядом с ним, что кукла тряпичная, маленькая, мягкая, податливая. И сейчас не отличишь, что живая она. Белая рубаха, пшеничные пушистые волосы прозрачным перламутровым водопадам падают на грудь, спускаются к бёдрам, что есть русалка. Вид Полели очаровывал, околдовывал. Она засмеялась, слегка запрокинув голову, и тихий смех её дошёл до ушей Влады, заставил задрожать от волнения. О чём они разговаривали, Влада даже теперь, увы, не расслышала, а может, не хотела она слышать…

Не спешила Полеля прикасаться к княжичу, и тот, стоя ровно на слегка расставленных ногах, внушал спокойствие и расслабленность. Но вот рука Полели легла ему на плечо. Сквозь прикрытые ресницы смотрела подруга на княжича призывно и уже не смеялась, как прежде, и верно одурманены оба чем. Влада встревожилась, никак не могла она уразуметь, что происходит с подругой, и с ужасом осознала, что слова заговора растеряла в памяти.

Полеля вот уже огладила плечи княжича, шею, а потом подалась вперёд, прильнув всем тонким станом, а тот знай обхватил её да на лавку усадил. Короткий миг — и вот Полеля уже страстно прижимается к нему, а княжич, накрыв её уста своими, целует жадно, исступлённо. Влада не почуяла земли под собой, отчаянно вспоминая слова, хотела было шагнуть, что бы остановить, но не смогла, ноги её не слушались, а голос потерялся, одни только сухие губы зашевелились, выдыхая слова:

— Ты, горячая вода, поскорей остывай… — Влада запнулась, когда Полеля ахнула.

Княжич раздвинул её колени, пристроившись между ними, продолжая неистово целовать подругу, оглаживая её бёдра под рубахой. Влада моргнула, отчаянно находя нужные слова.

— …тепло свое отдавай, а ты, сердце, замирай, тоску забывай…

Одним рывком дёрнул княжич верёвку на портах, задрал платье на пояс Полели, та обхватила его голыми ногами, откинулась назад, закрывая глаза.

— …от моего любого… Поскорее… отставай… и мен…

Слова застряли в горле, а язык занемел. Влада смолкла, не в силах отвести глаз, и смотрела на то, как княжич навис над Полелей и резко толкнул…

Разум Влады потонул в сладострастном стоне Полели. Не помня себя, она выскочила из предбанника на подгибающихся ногах. И не видя, ничего пред собой, не слыша приблизившуюся Купаву, проговорила:

— Как вода охладится, так и ты от милого моего отворотись…

Влада очнулась, когда Купава тряхнула её за плечи.