— Ты ведь можешь… еще выиграть денег, — в отчаянии настаивала Селина. — Ты выигрывал прежде… выиграешь и опять.

— Откуда у тебя такая уверенность? Судьба — особа капризная… Мои победы и поражения за карточным столом теперь тебя не касаются. Ты станешь леди Хоудридж, женой богатого человека, и до конца жизни будешь прекрасно обеспечена.

Он помолчал и добавил уже более мягко:

— Отныне ты будешь в безопасности, а это для женщины главное. Безопасность и покой.

Селине хотелось возразить, что она не хочет ни богатства, ни покоя… ни даже законного супруга. Ей ничего этого было не нужно.

Но она знала, что любая попытка перечить ему вызовет у Тивертона гнев и недовольство тем, что она не верна собственному слову.

Да, Селина честно поклялась, что выйдет замуж за первого же подходящего кандидата и перестанет быть обузой Квентину Тивертону. Она сама вынудила его стать ее опекуном под этим условием, дала ему право решать, как устроить ее будущее.

Квентин встал:

— Я отправляюсь в казино поглядеть, есть ли шанс пополнить мои оскудевшие финансы.

— Можно мне пойти с тобой?

— Твой будущий супруг ясно дал мне понять, что не желает твоего появления на публике. Он заботится о твоей репутации. Она должна быть безупречна, поэтому советую тебе не упоминать о некоторых знакомствах вроде мадам Леблан или мадам Летесснер. — Квентин, сделав паузу, добавил: — Тебе следует начать укладываться, Селина. Это как раз самое подходящее занятие, чтобы отвлечься от грустных переживаний.

— Мы пообедаем… дома? — робко спросила Селина.

— Я убедил Хоудриджа, что вам лучше не видеться друг с другом до того, как я приведу тебя в ратушу завтра утром.

Тивертон направился к двери, но задержался на пороге.

— Мне хотелось бы, чтобы ты в мое отсутствие оценила свалившееся на тебя счастье, — строго сказал он. — Ты должна вести себя с женихом так, как подобает благодарной невесте.

Селина молчала. Тогда он продолжил:

— Я вернусь к обеду и надеюсь, что ты не испортишь наш последний вечер кислым выражением лица. Признаюсь честно, я от этого несколько устал, да и настроение у меня неподходящее, чтобы выслушивать горестные монологи и смотреть на заплаканные глаза.

Квентин Тивертон ушел. Дверь за ним захлопнулась.

И только тогда Селина тихо всхлипнула и закрыла лицо руками.

Обед проходил невесело, хотя Селина приложила немало стараний, чтобы он запомнился Тивертону хотя бы отменным вкусом и качеством приготовленных ею блюд.

Она выяснила у Джима, что Тивертон особенно любит, и это было подано на стол.

Селина надела лучшее из своих новых платьев и искусно уложила волосы в прическу.

Но боль в ее сердце не унималась. Она смотрела на Квентина Тивертона жалобно и умоляюще, но ничего не могла с собой поделать. Никаких слов не требовалось, чтобы он понял, насколько она страдает от предстоящей разлуки с ним.

Впрочем, в присутствии Джима они говорили на самые обыденные темы.

Тивертон кое-что выиграл сегодня, совсем небольшую сумму, но он сообщил Селине, что у него есть шанс попасть сегодня на игру в частном доме.

— Это похоже на то, что было у барона, — объяснил он, — с той лишь разницей, что игра должна быть честной. Хозяин — мой хороший знакомый, и я не ожидаю от него подвохов и передергивания в картах. Он до этого не унизится.

— Надеюсь, что ты выиграешь, — сказала Селина, с тоской думая о бесконечном вечере, проведенном в одиночестве.

Когда обед подошел к концу, Квентин Тивертон в молчании уставился на рюмку бренди, которую вертел в пальцах.