Лилька выпрямилась, толкнув его плечом:

— Нет. Он меня не полюбил.

— Быть не может! — вырвалось у Саши.

"Идиот! — спохватился он. — Выдал себя…"

Но ей это, видимо, не показалось откровенным признанием.

— Как раз может, — проговорила Лилька тем безучастным тоном, каким говорят о болезни, с которой давно примирились. — Для него Наташа — это все. Жизнь, мир, свет. Они столько лет вместе, а он все еще с ума по ней сходит.

Саша с силой растер лицо, но в голове от этого не прояснилось.

— Какого ж он черта…

— Сама не знаю. Меня пожалел? Он же видел, что со мной творится…

"Один я ничего не видел!"

— И ему плохо было. В тот день Наташа опять пошла в церковь. Больше никогда не ходит, только в этот день.

— И что это за день? — спросил Саша не сразу, сперва попробовав догадаться.

Лилька не стала делать больших глаз.

— Это день рождения твоего отца. По-моему, она каждый раз просила Бога, чтоб Он вернул Яна… Из года в год просила, понимаешь? Каково было Игорю, как ты думаешь?

— Это всего лишь ваши домыслы, — резко сказал Саша, надеясь, что она не услышит фальши. — Разве кто-то из вас спрашивал у нее? Миллионы людей молятся за души усопших.

Слегка повернув голову, Лилька тихо сказала:

— Так то усопших…

— Вот уж не думал, что придется пожалеть о том, что я рассказал тебе о Бёме! — шепот вышел свистящим.

— А о чем жалеть? Я ведь никому не сказала.

— Никто и не поверит.

— Ну да. Только мы с тобой еще верим в такие вещи.

Саша поднялся, пытаясь оторваться от этого "мы с тобой", которым Лилька бессознательно приковывала его. Или сознательно? Зачем? Разве она — обычная женщина, чтобы ее просто пугало одиночество?

Чтобы отгородиться еще больше, он спросил:

— Это было… не однажды?

Она сперва даже не поняла:

— Что?

И следом вскочила:

— Да ты что?! Ты действительно так думаешь? Да он же не из-за того уехал, что Наташа… вошла… Он все равно ушел бы… Он себя предателем чувствовал. Я знаю, это ужасно несовременно! Только он… Такой.

За окном уже прорисовывались тополя, совсем тихие, сонные. Опершись о подоконник, Саша смотрел на них, и думал, что эти деревья живут, наверное, уже раза в два дольше, чем они с Лилькой, и все их время было наполнено одной лишь любовью. К человеку. К миру вообще. К самой жизни. Никакой ненависти.

Он обернулся:

— Я собираюсь завтра… То есть, сегодня уже… поехать к нему. Поедешь?

Лилька сделала неуверенный шаг:

— А зачем? Зачем ты едешь?

— Я?

У Саши мелькнуло растерянное: "А, в самом деле, зачем теперь? За что его бить? А деньги я подарил…"

— Чтобы тебя отвезти, — ответил он.

— Нет, правда?

— Не знаю. Мне нужно его увидеть, — про деньги Саша решил не говорить ей. Этот жест был хорош, только пока о нем никто не знал.

Молча приняв это, она спросила:

— А мне зачем?

— Не знаю, — повторил Саша. — Я думал, тебе тоже нужно его увидеть.

Лилька вдруг протянула так жалобно, что у него невольно дрогнуло сердце:

— Саш, ты совсем меня больше не любишь?

— При чем тут я? Кого это интересует? — он ответил так зло, потому что наружу просилось совсем другое.