– Лед ужасный, – сообщила она. – Мы даже дверцу машины не смогли открыть.

Вдали послышался вой сирены.

– Ничего. Сейчас приедет «скорая». Папа не хочет пить лекарство.

Кэтрин подошла к креслу и опустилась на колени с другой стороны:

– Что я слышу? Вы не хотите пить лекарство?

На вялых, влажных губах Стэна Кардинала появилось подобие улыбки.

– Хотите, чтобы я ужасно страдал?

Кэтрин покачала головой. Ее глаза наполнились слезами, но она, поморгав, удержалась от плача. Нащупав руку старика, она взяла ее в свои. Кардинал сжал отцу предплечье.

– Единственное, что ты в жизни сделал правильно, – произнес отец. Слова выходили из его рта медленно, словно отдельные ноты, не дающие уловить мелодию.

– И что же? – спросил Кардинал. Ему не хотелось плакать на глазах у отца.

– Кэти.

– Я знаю. – Кардинал стиснул ему руку. – Послушай, папа. Я знаю, ты давно не был в церкви, но…

– Не надо священника.

– Точно? Если хочешь, позвоним в «Корпус кристи».

– Не надо священника.

Кардинал услышал, как вой сирены пронесся мимо дома. Они прозевали поворот. Впрочем, вряд ли санитары могут тут чем‑то помочь. Или даже врачи.

– Джон.

– Да, папа?

– Джон…

– Говори, папа. Я здесь.

– По‑моему, нам было неплохо, а?

Кардинал сглотнул. Ему казалось, что его адамово яблоко стало втрое больше.

– Было отлично.

Следующую фразу отца Кардинал расслышал плохо. Сирена стала вновь приближаться к Мадонна‑роуд.

– Прости меня за все. Знаешь…

– Папа, не надо ни за что просить прощения.

– За все…

– Я понимаю. И ты меня прости.

– Ты‑то за что извиняешься? – Казалось, этот вопрос повис между ними в воздухе, как абстрактная скульптура.

– Я не сделал так, чтобы у тебя было все, что тебе нужно. Чтобы ты мог все это пережить дома, а не…

– Нет, нет.

Отец закашлялся. Его руки взлетели вверх, словно он пытался поймать какую‑то тяжесть, которая на него обрушивается. Потом они бессильно упали на пол.

– Папа! – Кардинал яростно тер ему руку, словно восстановление циркуляции крови в ней могло оживить умирающее тело. – Папа!

Отец силился что‑то произнести. Кардинал и Кэтрин нагнулись поближе, чтобы лучше слышать, но из его рта вылетали только бессвязные вздохи. Потом он выдохнул в последний раз, и тотчас же его глаза подернулись серой пленкой. Кэтрин, наклонившись к нему, зарыдала. Потрясенный Кардинал согнул ноги в коленях и присел.

В окнах мелькнули фары, стукнули дверцы машины, и послышались тяжелые шаги по льду. Потом санитары вошли в дом, проверили симптомы и подтвердили, что Стэн Кардинал мертв.

– Извините, что мы не смогли приехать раньше, – сказал один из них. – Дороги сейчас просто невозможные. И до самого Форельного озера нет электричества.

– Знаю, – ответил Кардинал.

– Мне надо позвонить коронеру, он должен приехать засвидетельствовать смерть.

– Звоните.

Санитар уже раскрыл свой мобильный телефон.

– Да, мы на Мадонна‑роуд, кардиологический больной, полная остановка сердца, никаких признаков жизни. Свободен кто‑то из коронеров? Спасибо.

Кардинал толком не видел, но чувствовал, что Кэтрин движется в бликах пламени. Наверное, кто‑то подкинул еще дров в печь. Он не помнил, чтобы делал это сам. Каким‑то образом ей удалось переправить детей в комнату Келли, не разбудив при этом миссис Потифер.