«На таких каблуках твои ноги выглядят еще сексуальнее», – шагая у меня за спиной в очередной клуб, сказал Мак.

Вспомнив, я улыбнулась и проорала Даррену:

– Что?!

– Спускайся.

Я простонала. Он что, не видит, в каком я состоянии? Все, чего я хочу, это сходить в душ и спокойно посидеть в тишине, а не бежать по приказу вниз непонятно зачем.

– Минуту, – крикнула я в ответ.

Размяв шею, тяжело вздохнула. Через силу встала и пошла к двери, волоча босые, ноющие ноги. Жутко хотелось переодеть юбку, но, похоже, это придется отложить.

Спустившись по лестнице, услышала, как тихонько играет легкий джаз. Завернув за угол, увидела в столовой всю семью. На столе стоят четыре тарелки, в центре зажженные свечи и упаковки с едой из моего любимого тайского ресторана. Почуяла нотки карри и кокоса.

Даррен улыбнулся:

– Понимаем, у тебя выдался непростой день, поэтому… – он указал на стол.

Друг напротив друга стояли дети, улыбались во все зубы.

Мне тут же стало стыдно за то, что на него разозлилась. Пошла к Даррену в объятия.

– Спасибо, – прошептала я, уткнувшись в плечо.

– На самом деле, это Хадсон предложил, – сказал он.

А как же иначе. Мой славный мальчик.

Повернулась к сыну. Присела и обхватила его руками. Он прильнул ко мне, почувствовала на шее потные ладошки.

Выпрямилась и на всех посмотрела:

– Мальчики, это так мило!

– Вообще-то я тоже помогала! – вклинилась Кендра.

Уверена, делала она это без особого желания. Превращаясь в подростка, она становилось угрюмой и закрытой.

– Спасибо, дочка, – не понимая, какое проявление любви она от меня ждет, я похлопала ее по плечу. Она не любила нежностей, особенно в последние месяцы.

Даррен отодвинул стул и усадил меня за стол – я расплылась в улыбке. Но в глубине души мне было стыдно из-за романа с Маком: я не только изменяла мужу, но и тратила то время, что могла бы проводить с семьей. Наложив себе еду, я осмотрела стол и дала себе слово, что отношениям с Маком положу конец. Что обязанности матери и жены буду исполнять лучше.

– Что происходит?

Услышав вдалеке за дверью голос, полный настороженности, я проснулась. Мне приснились дети, когда они еще были маленькими, и живой Даррен.

Своего слова я так тогда и не сдержала.

Попыталась сесть, но тело не слушается. Голова словно свинцом налита, веки безумно тяжелые, прикладываю немало усилий, чтобы держать их открытыми. Комната размыта, будто смотрю на нее через стакан с водой.

– Маме нехорошо, – послышался ответ. – Но все под контролем. Не волнуйся.

Хоть говорят и далеко, я все равно узнала.

Кендра.

Хадсон.

– Что это значит? И почему она заперта?

– Это для ее же блага. Такое уже случалось. Не переживай сильно.

– А я переживаю! Кендра, она странно себя ведет, – сказал Хадсон. – Что ты сделала?

Внимательно слушаю, как же хорошо, что Хадсон это просто так не оставляет. Он узнает правду и точно вытащит меня отсюда.

Вспоминаю, какое в отражении у Кендры было странное выражение лица. Пытаясь тогда подняться, я вцепилась в край комода.