Многие думали, что из нас двоих Кендра ответственнее. Умнее. Лучше. В школе она вела себя хорошо, была тише воды, ниже травы. По дому делала больше, чем надо, постоянно стыдила меня перед родителями. Словно напоминала им, кто тут лучший ребенок.

Но я-то знал, кто она на самом деле.

Знал о ней всю правду, видел ее темную сторону.

Но теперь не я один.

Когда Хезер зашла к нам в последний раз, мы с ней сели перекусить на кухне. Обсуждали наши планы, как вдруг, коварно улыбаясь, заявилась сестра. Я сразу понял, она что-то задумала. Не просто так пришла на кухню попить воды. В ее взгляде была та самая дьявольская искра. Так же она смотрела на меня, когда выливала мне на руки кипяток и кидала в голову вазу.

И вот Кендра на кухне, мы сидим на высоких стульях, она стоит рядом с нами у столешницы. Бежать поздно. Дожевывая начос, я решил не обращать на нее внимания.

– Ребята, а что вы тут делаете? – ее голос был подозрительно приветливым.

– Едим чипсы, – ответила Хезер и пододвинула упаковку в сторону сестры. – Хочешь?

Знаю, рядом с Кендрой ей неприятно. Из года в год она твердит, что моя сестра ее недолюбливает. Но она все равно пытается произвести на нее впечатление. Хезер из тех, кто хочет нравиться всем.

Даже в ущерб себе.

Сморщившись, Кендра покачала головой, словно Хезер предложила ей упаковку коровьих лепешек. Меня это разозлило, надо было уходить с кухни. Мама ругается, когда мы сидим у меня в комнате, но сейчас она не дома.

– Нет, спасибо. Cлежу за фигурой, – проведя по талии руками, ответила сестра писклявым голосом.

Стало не по себе.

Что она, черт возьми, задумала?

Рядом с нами на столе стояла стеклянная миска, Кендра взяла из нее яблоко. Она подбросила его вверх. Из подставки вытащила нож.

– Показать фокус? – спросила она, положив на стол яблоко.

– Конечно! – ответила Хезер.

В эту самую секунду я сказал:

– Не стоит.

Мои слова Кендра пропустила мимо ушей.

– Раздвинь пальцы, – сказала сестра, прижимая ладонь Хезер к столешнице и раздвигая ее пальцы.

Меня бросило в ужас – знаю, что сейчас будет.

– Не нужен ей твой фокус, – запротестовал я, когда было уже поздно.

Растопырив пальцы, Хезер сказала:

– Все нормально.

Но я знал, что нет.

Сестра воткнула нож между указательным и средним пальцем моей девушки. Потом между безымянным и мизинцем. Она ускорялась, втыкала нож все быстрее и быстрее – я затаил дыхание.

– Ай! – вдруг вскрикнула Хезер; сестра подняла нож.

Из большого пальца потекла кровь.

– Какого! – выпалил я, бросившись за тряпкой.

Глаза Хезер округлились, она прижала к себе руку. Порезанный палец я замотал тряпкой. Сестра смотрела на нас завороженно.

– Ты чокнутая! – сказал я сестре.

– Нет! – она надула нижнюю губу как капризный ребенок.

– А что ты тогда творишь? – спросил я.

Порез, благо, не был глубоким. Я налепил лейкопластырь, будто ничего и не произошло. Откуда мне было знать, что через неделю судьба сыграет с Хезер злую шутку, и что на этот раз ей никто не поможет?

Глава 26

Меня разбудил легкий скрежет металла.

Сердце бешено заколотилось. Из петли вытащили крючок.

Через секунду распахнулась дверь, в комнату влетел Хадсон. У него бешеный взгляд; бежит к кровати, постоянно оглядываясь. Ледяными пальцами хватает мою руку.

– Мама, – трясет меня.