Но пить он начал задолго до этого.

По щеке у Кендры потекла слеза, она со злостью смахнула ее.

– Я пыталась быть с ним рядом. Но ему нужна была ты. – «Ты» прозвучало как какое-то ругательство.

Перед глазами появилось воспоминание: Кендра еще ребенок, постоянно ходит за отцом следом.

«Моя маленькая тень», – напевая себе под нос, шутил он и щипал ее за кончик носа. Хихикая, она потирала нос и сворачивалась калачиком у него на руках.

Чуть постарше свои проблемы она обсуждала с отцом. Именно ему она звонила, когда что-то случалось. Может, поэтому для меня так важно, что Хадсон доверял мне? Я нужна хотя бы одному ребенку, а значит, не все потеряно.

– Терпеть не могла, как ты с ним обращалась, – тихо произнесла она; плечи опустились, будто сняла с них весь груз ненависти.

– И поэтому ты решила отомстить мне? Только из-за отца?

Накачивать таблетками, ставить под сомнение мое здравомыслие – хорошо продуманный план, но ведь после смерти Даррена прошло столько лет!

– Ты так и не поняла. Да и не поймешь, – усмехнулась она.

– Я пытаюсь, – обреченно ответила я.

Ее улыбка перешла в какую-то гримасу:

– Ты никогда не пыталась понять меня. В нашей семье тебя волновал только Хадсон. Когда память стала подводить, ты обратилась именно к нему. Не ко мне, хотя я медсестра и с таким сталкивалась. Я ответственнее. Я знаю, как помочь. Нет, ты позвонила ему.

И поэтому она так поступила? Хотела, чтобы из двух детей я выбрала ее. Чтобы я в ней нуждалась. Добивалась ли она только этого или чего-то еще?

Громко втянув воздух, она закачала головой:

– Господи, да тебе плевать на его выходки. Даже когда умерла Хезер, ты встала на его сторону. Продолжаешь его защищать и по сей день.

– Все, не могу это слушать, с меня хватит, – простонал Хадсон. – Я всю жизнь покрывал тебя, но с меня довольно. В полиции там что, уснули, что ли? – Он схватил меня за плечо. Бросает злобные взгляды на сестру.

Кендра нахмурилась:

– Полиция? Но я же ничего не сделала.

– Считай меня ненормальным, но, как по мне, после убийства двух женщин и отравления собственной матери нельзя сказать, что ты ничего не сделала.

По ее лицу что-то пробежало, думаю, страх.

– Но я никого не убивала.

– Кендра, мы не настолько тупые, заканчивай свое представление, – сказал Хадсон.

Она подняла голову и трясущимися губами произнесла:

– Повод убивать Лесли был у тебя, не меня.

Вспоминаю слова Тессы. О том, что полиция выяснила, что Молли с кем-то встречалась. Знали ли в полиции о Тео? Подозревали ли Кендру? А Лесли?

Знала ли Лесли?

Сережка. Та, что нашла на ковре у Лесли.

На Рождество Даррен подарил нам с Кендрой одинаковые сережки. Под мой стиль они не подходили, а вот для Кендры – очень даже. К тому же, это был подарок отца, она носила их не снимая. Постоянно в них была, но потом родился Мейсон, и, чтобы не порвать уши, сережки она сняла – маленькие ручки постоянно тянулись и их хватали. Но на ужине, когда Хадсон только приехал, она была в них.

Значит, у Лесли я нашла не свою сережку.

А Кендры.

На протяжении нескольких месяцев Кендра тайно проникала в мой дом. Она с легкостью могла взять ключ от дома Лесли у меня в выдвижном ящике.

Вдруг, оказавшись внутри, она так же, как и мне, что-то подсыпала Лесли в чай?

– Лесли знала об изменах Тео, – прохрипела я.

Вот какое имя не хотели называть Тесса и Бет.

– Эта тетка фиксировала каждый шаг на своей чертовой улице, – сказала она.