|
Я боюсь. — Рэй, черт возьми, — вырвалось у меня, — почему в этом городе все так боятся самолетов? — Не знаю. У нас тут в этом году разбилось два самолета, прямо здесь, недалеко. Один парень заблудился в окрестностях Грин-Сити, влетел в облако и врезался в холм. А чуть севернее у современного двухмоторного самолета отказали двигатели, и он врезался в гущу деревьев. Все погибли. Я думаю, люди всё еще под впечатлением этих событий. Но у тебя еще появятся клиенты — те, что придут после работы. Вот так. Естественно, когда самолеты разбиваются, словно глупые мотыльки, люди будут их бояться. Они укатили, оставив облачко синего дыма из-под взвизгнувших шин, а для меня наступило время решать, что делать дальше. В моем кармане было $6.91, в баке — 22 галлона бензина. Если я буду сидеть здесь без пассажиров, — только время зря потрачу и проголодаюсь. Потратить деньги на обед я не могу, иначе ничего не останется на топливо. Пассажиры могут появиться позже. А могут и не появиться. Мне захотелось, чтобы тут был Пол, Стью, Дик или Спенс, чтобы кто-то из них был сегодня главным, однако я был сам себе главный и решил, в конце концов, потратить деньги на бензин, причем прямо сейчас. Может быть, по дороге на север попадется хороший городок. На расстоянии 40 миль отсюда находился Сентервилл, возле города был аэропорт. Я загрузил пожитки в переднюю кабину, крутнул пропеллер и бегом побежал к ручке стартера, пока винт не остановился. Двигатель заревел, я взлетел и взял курс на север. Уже когда мы были в воздухе, я подумал, что за $6.91 много авиационного бензина не купишь. Где-то тринадцать галлонов, может, четырнадцать. Надо было остаться, подождать еще желающих. Но на полпути между Миланом и Сентервиллом что-то менять было уже поздно. Самое лучшее, что я мог сделать, — это убрать до минимума газ, чтобы расходовать как можно меньше топлива. Автомобильный бензин, подумал я. Старые двигатели строились из расчета на низкооктановое топливо. Я был знаком с пилотами старых самолетов, которые использовали самый обыкновенный автомобильный бензин. Как-нибудь и я попробую, когда не будет пассажиров, — проверю, как на нем работает двигатель. Сентервилл плавно проплыл под крылом, и через пять минут мы подкатили к заправке с 80-м бензином. — Чем могу служить? — спросил служащий. — Нужен бензин? — Да, немного подзаправлюсь у вас 80-м. Он повернул рычаг, насос загудел, я взобрался, хватаясь за стойки и расчалки, поближе к баку, и он подал мне вверх шланг со штуцером. Я пересчитал деньги и обратился к нему: — Скажешь, когда на счетчике будет шесть долларов восемьдесят один цент. Я решил оставить десять центов на всякий случай. — Интересный метод покупать бензин, — заметил он. — Пожалуй. Из штуцера в темную пустоту бензобака на 50 галлонов полилось топливо. И я был благодарен каждой секунде, пока оно лилось. Я немало поработал, чтобы получить эти $6.81, поэтому топливо, за них купленное, было на вес золота. Каждая капелька. Когда насос замолк, я запрокинул штуцер, чтобы последние капли стекли в черноту бака. До отверстия еще оставалось изрядно пустого места. — Получилось шестнадцать галлонов. Я отдал вниз шланг и вместе с ним деньги. Хм, шестнадцать галлонов — это больше, чем я надеялся получить... теперь, если возвращаться в Милан на минимальной мощности двигателя, то после посадки у меня останется чуть больше топлива, чем было, когда я оттуда вылетел. Мы тащились на юг на 1575 оборотах двигателя в минуту, почти на 200 оборотов меньше, чем при обычном медленном полете. Мы буквально ползли по воздуху, но время, за которое мы доберемся до Милана, нас не волновало, важно было сэкономить горючее. |
