Вскоре эльфийке сделалось ясно, для чего служит все это волшебство. Вначале она заметила один странный бугорок, затем другой, третий… и поняла: все эти округлые холмики – не что иное, как…

Повсюду вокруг были разложены яйца. Яйца, да такие большие, что отложить их могло только одно существо во всем мире.

Дракон.

Вериса шагнула к ближайшему. На первый взгляд яйцо казалось треснувшим, так как вся его видимая половина была покрыта чем-то клейким, напоминавшим яичный желток. Но, присмотревшись внимательнее, она обнаружила, что яйцо вовсе не треснуто: странное смолистое вещество покрывало скорлупу целиком.

Сковырнув толику вещества острием кинжала, эльфийка узнала его. Мьятис… Этой волшебной смазкой ее соплеменники предохраняли от порчи священные реликвии и редкости, наделенные жизнью – например, семена. Здесь же кто-то решил использовать мьятис куда хитроумнее, для предохранения от порчи этих самых яиц…

Но если слой мьятиса превосходно сохранял яйца свежими, то непрекращающийся спор жара с холодом оставался загадкой. Выходит, дело не только в свежести? Погрузив в смазку кончик пальца, Вериса решила, что температура яйца как раз такова, чтоб зародыш внутри наверняка сохранил жизнестойкость.

И тут ей бросилось в глаза, как много яиц хранится здесь, в идеальных, со всех сторон безупречных условиях. Не жалкая горстка. Не несколько дюжин.

Сотни. Многие сотни, и собирали их, вне всяких сомнений, веками…

Эльфийка заозиралась по сторонам. Поначалу это от нее ускользнуло, так как под слоем мьятиса все кажется серым, однако яйца здесь были собраны разные, причем разнились не просто формой или величиной, но и узором, и цветом.

«Во имя Солнечного Колодца! Все это не только яйца черных драконов! Вон те – наверняка яйца красных, а вот и другие…»

Глядя вокруг, Вериса не верила своим глазам. Когда они с Ронином помогали королеве рода красных бежать из плена Орды, ей довелось повидать немало битой скорлупы их яиц. Впоследствии муж, всю жизнь стремившийся к познанию всего, касавшегося магии, показывал ей образчики скорлупы яиц других родов, включая и яйца черных. Разумеется, большую часть подземелья занимали яйца сородичей Смертокрыла, но многие принадлежали красным, а непохожие ни на те, ни на эти, несомненно, были похищены у синих и у остальных.

– Не один век, – прошептала Вериса. – Их собирали не один век…

Но тут внимание следопытки привлекло нечто необычное, и она пригляделась к паре яиц поближе. Казалось, они как-то странно вспухли, а скорлупу их сплошь покрывают крохотные гнойники.

Что б некогда ни находилось внутри, теперь в этих яйцах теплилась жизнь отнюдь не невинных драконьих детенышей.

Внезапно Верису охватила дрожь – дрожь, не имевшая ничего общего с лютым холодом, испускаемым волшебными сталактитами. Она прекрасно помнила и мечты Смертокрыла о новом, куда более страшном роде драконов, и стремление его потомков продолжить гнусное дело отца. Однако в то время, как Нефариан и Ониксия ломали головы над сотворением нового рода, кто-то другой терпеливо, методично и, несомненно, обманом добывал все эти яйца и ждал, ждал своего часа, самого благоприятного времени для сотворения чудовищных драконов.

А уж чудовища, вышедшие на свет из такого множества яиц, наверняка сметут любую оборону, организованную исконными обитателями Азерота, без остатка!

Но вдруг ужасающие картины, возникшие в голове, исчезли, как не бывало: из дальнего угла громадного подземелья донесся шум. Движение…

Изготовив к бою топор, следопытка двинулась на звук, но, подойдя ближе, обнаружила только еще одно озеро лавы.