– Кто «он»? Думаешь, ты его знаешь?

Не успел Ром договорить, как ему отчаянно захотелось прикусить язык. Вполне возможно, она действительно знала этого эльфа крови – ведь их гнусное племя вело род именно от высших эльфов. Приняв обычаи демонов, чтоб биться с демонами – да что там, буквально вытягивая из демонов магическую силу, будто пиявки, – они стали навеки проклятыми и для людей, и для дворфов, и для немногих из высших эльфов, сохранивших верность старым обычаям. Может статься, этот эльф крови был старым другом Верисы, а то и соратником по службе в следопытах! Неудивительно, что она на него в обиде…

– Да, этот эльф крови мне знаком, – наконец ответила Вериса. – Прекрасно знаком. Я иду по его следу с той самой ночи, когда он пытался похитить моих сыновей, Гирамара и Галадина.

– О, боги! – Сам Ром потомством еще не обзавелся, но полагал, будто во всем свете не найти больших чудовищ, чем те, что охотятся за детьми. – Твоих сыновей? Но кто мог осмелиться на похищение рожденных тобою и… и Ронином Дрэйг’сифалом?

Этим именем – Дрэйг’сифал, то есть, Драконье Сердце – легендарного волшебника теперь называли многие.

– Ронин в последнее время был очень занят, – без затаенного недовольства, будто нечто само собой разумеющееся, пояснила Вериса. – Возрождение Даларана – дело нешуточное.

Этого она растолковывать дальше не стала: о разрушениях в Даларане прекрасно знали даже дворфы.

– Ну, а сама я… этот эльф крови точно знал, как укрыться именно от меня.

– Тоже следопыт… то есть, бывший, конечно, да? Так я и думал.

Но Вериса словно бы его не расслышала. Казалось, она целиком отдалась собственным мыслям. В отсветах зажженных дворфами факелов ее глаза засверкали ярчайшей, ослепительной синевой.

– Ронин окружил нас защитными чарами – против тех, кто мог жаждать мщения или просто счесть нас опасными для себя. Довольно долгое время нужды в этих чарах не возникало почти никакой, и потому я стала слишком беспечной.

– Беспечной?

– Да… беспечной. Я, следопытка, обрела вкус к семейной жизни и к радостям материнства. И вот, когда защитные чары забили тревогу, я едва не замешкалась. Ворвалась и обратила его в бегство за миг до того, как он успел улизнуть с детьми!

– А что же… что же ему занадобилось от детишек? – удивилась Гренда.

– Что может быть нужно от детей могущественного волшебника и высшей эльфийки любому искателю магии? От детей с такой многообещающей родословной? – в свою очередь спросил Гренду Ром.

Оба вопроса – чисто риторические – были исполнены неподдельного ужаса.

– Да, – кивнула Вериса, – я тоже так подумала. И потому поняла: рано или поздно он явится снова… а значит, его нужно выследить, чего бы это ни стоило. Ронин… – Она покачала головой. – Ронин при всей его занятости спал не более моего. Пока все это не кончится, ни мне, ни ему не будет покоя. Жалеем мы только о том, что нам пришлось разделиться, пойти по разным следам, хотя вот это помогает нам общаться друг с другом.

Из-под ее кирасы появился на свет треугольной формы талисман с синим самоцветом посередине. Висел талисман на цепочке, надетой Верисой на шею.

– Знакомо выглядит… хоть и не совсем.

– Да. Тот талисман, о котором ты вспомнил, Ронин оставил себе и слегка переделал.

Ром крякнул от удивления.

– И давно ты в последний раз через эту штуку с волшебником разговаривала?

– День назад.