– Вот так-то лучше.

С этими словами чародейка протянула руку в сторону мертвых тел. На раскрытой ладони вспыхнул, взвихрился огненный шар. Отправленный в полет к трупам, он разделился надвое, и два шара меньших размеров разом ударили в цель. Охваченные буйным пламенем, трупы в считаные секунды сгорели дотла.

Дама в черном повела носом, сделала глубокий вдох, и глаза ее заблестели от мрачного удовольствия.

– О-о, какой аромат… разве он тебе не по нраву?

– Но ответ для меня у тебя найдется? – напомнил эльф крови.

Взмахом другой руки чародейка отправила в полет пепел. Вылетев из подземелья, прах драконоров канул вниз, в необитаемые глубины Грим Батола. На полу осталась лишь небольшая вещица… наконечник стрелы.

– Подними-ка, – велела чародейка.

Зендарин молча повиновался.

– Не кажется ли он тебе знакомым?

Эльф крови глумливо усмехнулся.

– Работа высших эльфов!

– Да, но это не все. Я узнаю́ его, и тебе тоже бы следовало.

– Сейчас…

Зендарин повертел наконечник в руках, присмотрелся к нему. Сделан он был не из камня – скорее, из белого жемчуга. Мало этого, поражать цели он мог много лучше любых стрел, изготовленных смертными.

– Талассийская работа! А вот это – знак особого отличия, знак благосклонности самого командующего следопытами Луносвета! Выходит, расправиться со стражами помог не эльф крови… здесь побывал кто-то из уцелевших следопытов…

– Мимолетные стадии эволюции эльфов, на мой взгляд, к делу не относятся, – отрезала дама с изуродованным лицом, не сводя с него пристального взгляда. – Полагаю, ты точно знаешь, кто за это в ответе. Вот теперь дело вправду принимает интересный оборот.

– Пустяки это все, – проскрежетал эльф крови, отшвырнув наконечник прочь, точно тот обжег ему руку. – И пустяками останется… об этом я позабочусь.

– Да уж, будь добр, позаботься. Нам ничто, абсолютно ничто не должно помешать, – сказала чародейка, по-прежнему глядя эльфу крови прямо в глаза. – Ты не настолько важен для моих устремлений.

С этим она отвернулась и вновь принялась изучать яйцо. Оставленный без внимания, будто какой-то скардин, Зендарин пришел в ярость, однако скрыл свой гнев под маской равнодушия. Вдобавок, ему и без того было на ком выместить злобу. От роду импульсивная – что лишний раз доказала интрижка с тем самым волшебником и порожденные оной многообещающие ублюдки, – она, скорее, явится по его душу сама, чем будет дожидаться, пока у него не отыщется времени вернуться за ее юными дарованиями.

«Ну что ж, кузина, так оно даже лучше, – думал Зендарин, покидая логово своей госпожи. – Возможно, ты откроешь передо мною иной путь к вожделенной магической мощи… не столь опасный, без необходимости с кем-либо делиться, без необходимости кому-то кланяться…»

По подземельям эхом разнесся оглушительный рев. «Дитя» снова проголодалось. Внезапно заинтересовавшейся иными аспектами его роста, госпоже – ни с того ни с сего, без каких-либо разумных объяснений – вздумалось приостановить кормления. Однако оба сошлись на том, что к следующему вечеру он будет накормлен досыта. Зендарин даже согласился пожертвовать ради этой кормежки частью силы, заключенной в посохе – с тем, чтобы поглядеть, не ускорится ли развитие в их творении кое-каких определенных особенностей.

«Еще немного… еще немного я ее потерплю, – решил он. – А уж затем смогу разделаться и с нею, и с тобой, кузина, и не только пожать плоды трудов и времени, потраченного в этих унылых местах, но и завершить замыслы, касающиеся твоих мелких выродков…»

Эльф крови осклабился, сам мучимый голодом.