|
Пусть она видит и слышит! Он раскрыл футляр и вынул оттуда великолепное жемчужное ожерелье в старинной оправе. – Грэс, – сказал он с большим чувством, – моя мать с любовью поздравляет вас с нашей наступающей свадьбой. Она просит вас принять как часть вашего подвенечного наряда этот жемчуг. Она сама в нем венчалась. Он несколько столетий находится в нашей старинной фамилии. Как члену нашей фамилии, уважаемому и любимому, моя мать дарит их моей жене. Он поднял ожерелье, чтобы застегнуть его на шее Мерси. Джулиан смотрел на нее, затаив дыхание. Выдержит она испытание, которому Орас невольно подвергнул ее? Да! При столь дерзком поведении Грэс Розбери чего она только не могла выдержать? Ее гордость восторжествовала! Ее прелестные глаза сверкнули, как только могут сверкать глаза женщины, когда они видят драгоценные камни. Ее прелестная головка грациозно наклонилась принять ожерелье. Лицо Мерси покрылось румянцем, ее красота как бы собрала все свое очарование. Ее торжество над Грэс Розбери было полное. Голова Джулиана опустилась. В эту грустную минуту задал он себе вопрос: "Неужели я в ней ошибся? " Орас надел ей жемчуг. Ваш будущий муж надевает вам на шею этот жемчуг, мой ангел, – сказал он гордо и остановился посмотреть на нее. Теперь, – прибавил он, бросив презрительный взгляд на Грэс, – мы можем пойти в библиотеку. Она все видела и слышала. Он думал, что заставил ее замолчать. На самом деле он просто дал себя ужалить ее ядовитому языку. – Вы услышите и вы увидите, когда мои доказательства придут из Канады, – возразила она. – Вы услышите, что ваша жена украла у меня мое имя. Вы увидите, как вашу жену выгонят из этого дома! Мерси повернулась к ней в страшном порыве гнева. – Вы помешаны! – закричала она. Леди Джэнет не выдержала этой напряженной атмосферы, повисшей в воздухе комнаты. Она также обернулась к Грэс. Она также сказала: – Вы помешаны! Орас последовал примеру леди Джэнет. Он был вне себя. Он устремил взгляд, полный презрения и гнева, на Грэс и повторил те же слова: – Вы помешаны! Грэс замолчала, она была напугана, наконец. Тройное обвинение показало ей в первый раз существование страшного подозрения, которому она подвергнула себя. Она отступила назад с тихим криком ужаса и наткнулась на стул. Она упала бы, если б Джулиан не бросился и не подхватил ее. Леди Джэнет пошла в библиотеку. Она отворила дверь, вздрогнула и вдруг отступила, чтобы оставить свободным проход. В отворенных дверях показался человек. Это был не джентльмен, это был не работник, это был не слуга. Он был одет дурно, в платье из лоснистого грубого черного сукна. Его фрак висел на нем, как на вешалке. Жилет его был слишком короток и узок. Панталоны напоминали безобразные черные мешки. Перчатки слишком велики. Начищенные сапоги отвратительно скрипели, когда он передвигался. У него были очень зоркие глаза – глаза, казавшиеся способными видеть сквозь замочные скважины. Его большие уши, торчавшие по сторонам, как у обезьяны, были созданы для подслушивания под дверьми. Его обращение было хладнокровно бесцеремонно, когда он говорил, скрытно и самоуверенно, когда он молчал. Этого человека с головы до ног окружала какая то атмосфера секретности – так казалось присутствующим. Он осмотрел кругом великолепную комнату, не обнаруживая ни удивления, ни восторга. Он внимательно рассмотрел каждого в этой комнате пристальным взглядом своих хитро зорких глаз. Поклонившись леди Джэнет, он не отрекомендовался, а вместо этого показал ей карточку, призвавшую его. Чувствовал он себя непринужденно, всем стало ясно, что эта зловещая личность – полицейский в партикулярном платье. Никто с ним не говорил. Все внутренне брезговали им, как будто в комнату вползла гадина. Он продолжал осматриваться без всякого замешательства, стоя между Джулианом и Орасом. |
