— А разве ты никогда не видел, чтобы люди пакостили просто из желания сделать что-нибудь дурное? — вопросом на вопрос ответил Лавр. — Сказать, что это в человеческой природе, было бы неверно, потому что человек все-таки подобие Божье; но падший человек легко поддается духам злобы поднебесной.

— Погоди-ка, вопрос не по теме, — сказал Эльвэнильдо, почесывая щеку: поздний комар перед осенней смертью все-таки изловчился и тяпнул! — Почему ты говоришь о злобе поднебесной?

— А где, по-твоему, обитают злые духи? — отозвался Лавр.

Эльвэнильдо чуть задумался.

— Традиционно принято считать, что под землей, — ответил он наконец. — Ну, я так думаю… Ад же где-то внизу, под землей, верно? Туда все злодеи проваливаются. Дон Жуана Командор под землю утащил… Ну, не знаю… А что? — вскинулся он. — Разве не так?

— Духи злобы обитают в воздухе, — сказал Лавр. Он давно уже перестал удивляться невежеству своего товарища. Этот парень представлялся Лавру добрым, но сильно обделенным судьбой. И по тому, как жадно он улавливал любое новое слово, Лавр видел: Эльвэнильдо и сам понимает свою ущербность и стремится восполнить недостающее как можно скорее.

— В воздухе? — удивился Харузин.

— Именно. Это ведь тоже ангелы.

— «Шорох кожистых крыл», — пробормотал Харузин. — Понимаю…

— Человек, подпавший под влияние духов зла, — продолжал Лавр, — испытывает неодолимую потребность сделать что-нибудь невыразимо скверное. Хотя, кажется мне, что церковь осквернили не просто так, не из пустой потребности. Они черпают в этом силу, понимаешь?

— Что, у них силы мало? — не понял Харузин.

— Не знаю… Наташа ушла от них…

— Она ведь жертва, как и Андрей, — сказал Харузин. — Верно? Ты ведь именно так думаешь?

— Я думаю, они ее обманули. Нашли в ней тайный грех, уцепились за него и поймали ее, как за крючок. Это обычное дело. А теперь, когда она опутана злом по рукам и ногам…

— Но ведь она сбежала! — горячо сказал Харузин. — Она ведь не хотела никого убивать!

— Не хотела… — Лавр задумался. — Когда человек, предавшийся силам тьмы, уходит от сатанистов, этого мало. Ему мало покинуть секту. Он должен уйти оттуда душой, и это — долго и трудно…

Он помолчал и вдруг улыбнулся.

— И если Наташа на этом пути, значит, дела наши еще не столь плохи!

— Что ты имеешь в виду? — не понял Сергей.

Лавр посмотрел ему прямо в глаза.

— Они начали слабеть, потому что Наташа решила принести покаяние. Если кто-то молится за нее, и если она сама за себя молится…

— Кто-то? — Харузин поднял брови.

— Я, — не стал отпираться Лавр. — Да и тебе бы не помешало.

— Ну, я… — Харузин смутился. — Я — что?

Лаврентий оставил эту тему, видя, что она тревожит собеседника, и вернулся к более практическому разговору.

— Предположим, приспешники сатаны почувствовали, что слабеют, и решили почерпнуть силу в кощунстве. Это вполне вероятно, не так ли?

Харузин кивнул.

— Стало быть, они по-прежнему рядом… Они ведь и есть виновники всего случившегося.

— Хотели отомстить Андрею Палицкому? Но за что?

— Был бы Авдей рядом, мы бы его расспросили, — вздохнул Харузин.