|
Бесспорно одно - слезая с табурета, Уорд произнес: - Я - нет! Бармен сбросил пальто, шапку, взял письмо и непринужденно уселся рядом с клиентами - вероятно, потому, что был сегодня в выходном костюме. "Чарли, старина, Прежде всего сообщаю: тот, о ком ты ведешь речь в своих забавных письмах, - не кто иной, как Фрэнк Ли. Я узнал его с первого взгляда, хотя он оброс жирком, да и снимок не ахти какой получился. Однако для пущей уверенности я показал фото Шарлебуа, французу, который до сих пор работает в "Стивенсе", куда поступил еще в наше время. Он тоже опознал Фрэнка и, в свою очередь, показал карточку остальным старожилам. Я нисколько не удивлен, что Ли сменил фамилию, и произошло это наверняка тогда, когда он уехал из Чикаго. Думают о нем по-разному, а по-моему, он просто-напросто бедняга. Никак не припомню, был ли ты еще в городе во время истории с ним. Во всяком случае, в "Стивенсе" ты уже не служил, а рассказать тебе о ней, видно, не удосужились. Ли, которого обычно называли Фрэнки, работал ночным портье. Он сам просил, чтобы его назначили в ночную смену: это давало ему больше досуга, а он заканчивал юридическое образование. Он был еще не таким жирным, как на фото, но уже тогда не выглядел молодым. Вчера я говорил с начальником рассыльных - он остался прежний; по его мнению. Ли приехал из какого-то городишка на Среднем Западе и был очень беден. Из экономии жил в ночлежке ХАМЛ <Христианская ассоциация молодых людей - организация взаимопомощи малоимущей верующей молодежи и служащих, студентов, рабочих.>, не водился ни с товарищами, ни с девушками. Я работал в ресторане и мало сталкивался с Фрэнком, но сведения у меня о нем из первых рук. История вышла такая: одна из лифтерш, блондиночка, дежурившая, как и он, по ночам, - я помню ее лучше, чем его, и сейчас увидишь почему, - пошла в дирекцию и заявила, что Ли сделал ей ребенка, а жениться отказывается. Его вызвали к начальству, и он не смог отрицать, что водил-таки ее - правда, всего раз - в одну гостиницу: ночной дежурный безоговорочно опознал его. Он клялся, что ребенка состряпал кто-то другой, но из "Стивенса" его все равно выставили. Вскоре мы узнали, что папаша девицы, ирландецполицейский, с двумя приятелями явился к нему и чуть ли не силой потащил к священнику. Несколько недель Фрэнки жил в этой семейке, и шурины посменно сторожили его: ему не доверяли. Работать зятя заставили в транспортной конторе, где служил один из них; домой водили под присмотром, как школьника. Ребенку не исполнилось недели - его даже не успели окрестить, - как Фрэнки сумел удрать. Куда он уехал - неизвестно, хотя разыскать его, как сейчас убедишься, было можно. В самом деле, через месяц-другой жена подала на развод ввиду ухода мужа из дому и добилась на себя и ребенка алиментов в размере пятидесяти долларов ежемесячно, если не ошибаюсь. Где Фрэнки - по-прежнему никто не знал, но тут ей начали поступать из разных мест переводы, которые она регулярно, разве что с редкими опозданиями, получала, пока снова не вышла замуж. Она устроилась кассиршей в пивную, где я познакомился с ней, и, не скрою, довольно близко. Она поправилась и стала по-настоящему аппетитной; притом настолько, что пришлась по вкусу крупному чикагскому лесоторговцу, и тот женился на ней. Живет она в великолепном особняке на берегу Озера <Имеется в виду озеро Мичиган.> и порой заезжает поужинать со мной: норковое манто, жемчуг на шее, кольца и браслеты с бриллиантами. |
