— Я, государь? — удивился Минос. — Но я хотел возглавить наш центр лично.

— Это сделают и без тебя. Ты станешь под моим личным штандартом, и будешь руководить битвой. Отныне ты получаешь высокий титул. Ты — великий надсмотрщик над войском фараона.

— Спасибо за великую честь, о, великий царь! Но если в войсках находится сам повелитель, то… А ты, государь? Не можешь же ты стать под мою команду.

— Я лично поведу моих колесничих в бой!

— Ты государь? — удивились многие военачальники и принц Камос.

— Я! Это поднимет боевой дух солдат, если их атаку возглавит сам царь. Да и почему я не могу этого сделать? Кто-то сомневается в моих талантах колесничего?

— Нет, государь, — ответил фараону принц Камос. — Но ты подвергаешь свою жизнь опасности, отец.

— А разве сегодня тысячи сынов Египта не сделают того же? — спросил фараон сына. — И разве ты не идешь в бой рядом со мной?

— Иду, отец, но твоя жизнь….

— Хватит! — прервал Камоса Секененра. — Довольно споров! Я все решил и будет так, как я сказал!

— Внимание и повиновение! — хором ответили военачальники….

* * *

Колесница фараона отличалась от других.

Его две великолепные белые лошади были покрыты тяжелыми попонами из стеганной кожи. Эти попоны надежно прикрывали коней от стрел противника. Но такая защита пока была только у повозки самого фараона и более ни у кого, хотя впоследствии это станет применяться в широких масштабах.

Сам Секененра и его сын Камос были в непривычных для египетского воина защитных рубашках из прочной ткани с нашитыми медными тонкими пластинами. Их головы прикрывали шлемы, а их щиты были утяжелены медными полированными накладками.

— Сын, мы станем жать сигнала от великого надсмотрщика над войском и только по его приказу двинемся в бой.

— Да, отец, — согласился Камос. — Минос опытный военачальник и он достоин того отличия, что ты ему пожаловал. У нас смелые солдаты из «храбрецов фараона». И они у нас есть благодаря Миносу.

«Храбрецы» стояли на своих колесницах позади фараона и его наследника и выглядели внушительно. На лицах солдат читалась решимость вести бой до победы. Они уже прошли первое боевое крещение и знали силу и поражающую способность новых составных луков.

Египетский лук долго представлял собой незамысловатое сооружение из куска пружинящего дерева. Стрела была с деревянным наконечником, и потому такое оружие было не так опасно для быстрой кавалерии гиков.

Теперь все изменилось. Новые луки и новые стелы с бронзовыми наконечниками. Такой стрелковый удар отразить было уже не так просто.

— Отец! Гиксы пошли в атаку на наш центр! — Камос заметил движение вражеских колесниц.

— Битва началась!

— Красиво идут! Трудно выстоять пехотинцу, когда на тебя мчится так много этих смертоносных повозок. Смог бы я сам такое выдержать?

— Смог бы!

— Не могу ответить на этот вопрос, хоть мне и стыдно, отец.

— В этом нет ничего постыдного, сын. Любой человек боится, и смелость состоит не в том, чтобы не бояться. Она в том, чтобы преодолевать свой страх, когда нужно…

* * *

Якубхер повел колесницы в бой! Он не сомневался в победе гиксов. Теперь они сомнут войска мятежников и двинуться на Фивы.

Тугой лук старого солдата легко поддавался его сильным рукам, и стрелы Якубхера не знали промаха.