Мы с Уиллом встречались совсем недолго, и я решилась переспать с ним, потому что мои задушевные подруги — Дон Фрегоси и Эми Крашек — тоже хотели в ту ночь расстаться с невинностью. Их парни дружили, и они собирались в первый раз заняться любовью в одной кровати в доме Дон, родители которой уехали во Флориду.

Я очень удивилась, когда Эми сказала, что никогда раньше не занималась сексом, даже с Джонни Хармоном, по которому сходила с ума. Она якобы только делала минет, что не считала настоящим сексом.

Получилось ли у них, как они хотели? У меня было такое чувство, что Эми струсила, хотя правду я так и не узнала — Эми с Дон никогда об этом не говорили, а сама поднять эту тему я стеснялась.

Я не соперничала с Эми и Дон. Я их любила и доверяла им, что довольно нечасто встречается в средней школе. При этом я никак не могла понять, почему они стали со мной дружить, и до конца не считала себя членом их компании. Я постоянно чувствовала себя лишней, лишь прикидывающейся крутой красоткой. Меня пугало, что однажды меня выведут на чистую воду, унизят и перестанут со мной общаться.

Обычные заморочки старшеклассницы, верно?

Школьные танцы мы, конечно же, считали развлечением для мелюзги. Так думали все мои подруги. Мы полагали себя взрослыми девицами, выше подобных развлечений, выше всего в нашем городе. Мы насмехались над всеми и всем.

Кроме мальчиков. Видит Бог, их мы принимали всерьез.

Перед вечеринкой Эми, Дон и я встретились в доме Дон и красились в темноте. Именно так, в темноте. Видите ли, мы знали, что на дискотеке будет темно, поэтому и красились, выключив свет, — чтобы в темноте макияж выглядел достойно.

Эта затея не казалась нам идиотской, мы считали ее вполне разумной.

Уилл был чудесным танцором и обладал природной грацией. Он двигался красиво, легко и непринужденно. С той же грацией Уилл двигался и на баскетбольной площадке. Когда он останавливался, чтобы послать мяч в корзину, казалось, он сейчас взлетит и будет парить в воздухе, словно птица.

Целый вечер Уилл веселился от души, танцевал, дурачился, смешил меня. Лишь во время медленного танца мы обнялись, и он прижал меня к себе так властно, что я поняла, чем кончится эта ночь.

Мне все это нравилось, я не возражала, потому что это был Уилл. Светловолосый грациозный Уилл, который выбрал меня.

Если бы мы могли куда-нибудь пойти, то все продлилось бы дольше…

После той ночи Уилл вел себя так, будто я ему принадлежу. И именно тогда мои чувства начали меняться. Хотя я еще ничего не осознавала, понимание пришло намного позже.

Две неловкие, глупо-сентиментальные минуты в машине изменили все.

Конечно же, Уилл мне по-прежнему нравился. Я вся трепетала при мысли, что он выбрал меня. Но хотелось ли мне кому-нибудь принадлежать? Нет! Хотелось ли мне считаться собственностью, как баскетбольные кубки, которые стоят на полке?

Совсем не хотелось.

Мне не нравилась манера, с которой он обнимал меня, когда мы встречались в школе. Я стояла и с кем-нибудь разговаривала, а тут подходил Уилл и бесцеремонно лапал меня, обнимая за шею, будто спешил заарканить беглую телку.

Да, мне в нем нравилось далеко не все. Даже когда мы целовались, он слишком настойчиво лез ко мне под свитер! Да, несмотря на радость, что я люблю и любима, мне нравилось далеко не все.

Почему его губы такие влажные и мягкие? Он что думает — мне приятно, когда он меня обмусоливает при поцелуе?

Потом я пожалела обо всех своих капризах.

Мы были вместе так недолго, очень-очень недолго, кажется, всего две минуты на заднем сиденье его машины. Теперь я жалела, что Уилл ушел от меня так рано и я не могу быть с ним сейчас.

И вот я увидела его в Кривой Бухте.

Я распахнула дверцу, поцарапав стоящую рядом машину.

— Эй, Уилл!

Он обернулся.