И Прон мой ей брякнул прямо

         Про землю,

         Без всяких слов.

         «Отдай!.. —

         Повторял он глухо. —

         Не ноги ж тебе целовать!»

         Как будто без мысли и слуха

         Она принимала слова.

         Потом в разговорную очередь

         Спросила меня

         Сквозь жуть:

         «А вы, вероятно, к дочери?

         Присядьте…

         Сейчас доложу…»

         Теперь я отчетливо помню

         Тех дней роковое кольцо.

         Но было совсем не легко мне

         Увидеть ее лицо.

         Я понял —

         Случилось горе,

         И молча хотел помочь.

         «Убили… Убили Борю…

         Оставьте!

         Уйдите прочь!

         Вы – жалкий и низкий трусишка.

         Он умер…

         А вы вот здесь…»

         Нет, это уж было слишком.

         Не всякий рожден перенесть.

         Как язвы, стыдясь оплеухи,

         Я Прону ответил так:

         «Сегодня они не в духе…

         Поедем-ка, Прон, в кабак…»

4

         Все лето провел я в охоте.

         Забыл ее имя и лик.

         Обиду мою

         На болоте

         Оплакал рыдальщик-кулик.

         Бедна наша родина кроткая

         В древесную цветень и сочь,

         И лето такое короткое,

         Как майская теплая ночь.

         Заря холодней и багровей.

         Туман припадает ниц.

         Уже в облетевшей дуброве

         Разносится звон синиц.

         Мой мельник вовсю улыбается,

         Какая-то веселость в нем.